Звук горна предчувствием странным
вибрирует в сердце с утра: -
что всем нам на краешке самом
уже и воскреснуть пора.
Изгнанье. Наш маленький лагерь,
И страшное поле окрест.
Однако, не спущены флаги,
и живы отвага и честь.
Наверное, слабо молитвами
сверяли свой жизненный путь,
Коль скорбный терновник Галлиполи
нещадно царапает грудь.
За лесом, за степью - Отечество.
За горкой, болотом, ручьем.
За морем почти древнегреческим…
Бог знает, еще там за чём.
Несчастья, как семечки лузгая,
в плену тридевятой земли,
остаться хотели мы - русскими,
и, можно гордиться, - смогли.
Подачкою бросив беремя
тоски да контуженных грёз,
нас выбило красное племя
из вотчин, из стойбищ, из гнёзд.
Охаяли, скопом помяли,
закрыли свои рубежи.
Ну, что, вы счастливее стали
без нашей распятой души?
Отравленным гадостным чувством
безверья, обмана, измен
отказано в звании русском
вам быть до десятых колен.
Незнаемо сколько осталось
плести вам свои миражи,
но сдуют их ярость и радость
сегодня воскресшей души.