ГОРОДСКИЕ ЗАМЕТКИ
Утро.
Немые, бесформенные силы уже протёрли окна, завалившихся друг на друга многоэтажек, от вязкого пепла ночи, коптившей десяток часов приморский, ноябрьский город.
Переменчивый дождь так и не решился на повсеместный штурм мало знакомых ему улиц, пестрящих укрытиями и оборонительными навесами.
Спонтанные наблюдения, повторяющиеся в своей самобытности, происшествия, меняющие настроения, судьбы отдельных прохожих, но, по сути, не влияющие на работу раскалённых двигателей планеты.
Представило, вместило в себя запоздалое, промозглое утро.
Момент моего первого контакта с ним, зигзагообразного выхода из черного проёма подъезда к броду монотонной, блеклой хляби.
Минуты быстрее спрессовываются в часы. Вести им счёт перестаёшь уже на втором шаге кое-как спланированного скитания.
Пополнение помеченных ранее видов, сцен, фокусировка постоянно требующего зрелищ внимания. Продолжение истории, не списавшего себя в легенды человека.
Скрипящее эхо вспорхнувших голубей, рыскавших в поисках заветных, хлебных крошек, потерянных кем-то семян или чего-то, более-менее похожего на пищу. В разы полегчавшие из-за этих бесконечных блужданий, из-за витающих в толще воздуха капель-прилипал.
Брызжущие хлопки их полысевших, обострившихся крыльев придало румянца уж не одному случайному взгляду.
Разрастающееся сизое облако из кирпичной трубы, гудящей неподалёку котельной.
Примут ли его тучи-дикари в свою стаю? И есть ли им дело до бездонной, черной воронки, беспрерывно выпускающей бурлящие клубы, бесполезное прогорклое семя?
Ковыляющий старик, постукивающий тростью-поводырём по скользкому брюху аллеи. Растерянно остановился, попав по зеркалу лужи.
Знать, прежде, в том месте не было такой проблемы, щелчки верно передавали ему координаты. Не мало зрячих перепрыгнуло через неё.
Серебристо-черный пёс встал рядом со мной у пешеходного перехода. Реакция его немного запоздала. Но, то ли дело, когда на той стороне стоит хозяин, радостно зовёт к себе! Всех вышедших сегодня ждала своя судьба, а нелепо погибнуть под машиной, поздно зашипевшей своей лысой резиной, никогда не поздно.
Двое водителей, нервно цепляли тросы и громко матерились, то ли чтобы оправдать свои промахи, то ли по случаю зарождающейся между ними дружбы.
Переполненный троллейбус непослушно дергал искрящими рогами, вынуждая обуздывать себя снова и снова.
Давал пассажирам время для беглого повторения своих планов.
Я часто смеялся в детстве, когда у кого-то из рук ветер выхватывал зонт или выворачивал его, что есть силы. Вон, кто-то опять догоняет свой.
Какая чудесная метафора к тысячам объяснений смысла жизни земной.
Со стороны набережной снова тянет рыбой. Да и чайки, словно с ума посходили. Катаются крикливым клубом над подтопленным, заброшенным пирсом, бросаются в воду, трещат оранжевыми клювами.
А сети? Может именно там с них стекала вода, голубые или зелёные чешуи скудного или богатого улова?
Представляю, сколько сейчас собралось зевак на базаре, у бочек и ящиков с трепыхающимися серебряными тушками. Наверное, даже и гирь всех не придётся запачкать.
Помню, бывалые кому-то подсказывали: «Чтоб пахла свежими огурцами и жабры, жабры!»
Не забыл и пару монет музыканту, выжимающему из аккордеона переливистую ностальгию. Он естественно в возрасте, в бескозырке и как повелось, на своём почётном месте – обочине разношерстного общества.
Хотя многие сразу узнают его. Так даже не всегда выходит со знакомыми, дальними родственниками, которые и по обочинам то не ошивались.
Хорошее утро.
Слякоть уж подсыхает. Да и небо разгладилось малость, уже не задевает подъёмные краны.
Вот и угол старинного здания, мне – в центральную дверь по вопросам насущным.
Может быть, на обратном пути встречу что-то особое.
Может, даже важней оно станет вопросов, что решал я сегодня в том здании.
Обходя свой приморский таинственный город.
© АНАТОЛИЙ ЩЕРБАК