ПЯТЬ МОНЕТ
Жизнь потерялась, как будто монета -
Выпала ловко из левой руки.
Дом не построен. И песня не спета.
Дуб не посажен у светлой реки.
Вечно - в долгу у заботы всегдашней,
Вечно - бежала за призраком вслед.
Вечность спросила: «Когда ты отдашь мне
Те пять талантов мои, пять монет?»
ЯБЛОНЯ
Как яблоневый цвет восторженно внимает
Моим весенним думам и мечтам!
Он всё во мне, конечно, понимает
И вслед за мною ходит по пятам.
Летят его сочувственные вздохи
И лепестками падают - как снег!
И на краю разбуженной эпохи
Меня коснётся яблоневый смех.
О, мудрость аромата и цветенья!
В ней тают мои думы и мечты.
И даже в самый дальний день успенья -
О, яблоня! - со мною будешь ты.
КОМУ ДОЛЖНА?
Я занималась ерундой,
Бессмысленным ненужным вздором.
Бумажный лист с немым укором
Смотрел за этой суетой.
Он мне внушал: «Ведь я - нужней!
Твой долг передо мною - выше.
Ну, поднимись над этой крышей.
Ну что ты привязалась к ней?!»
Я, в рабстве у самой себя,
Стирала, жарила, кормила,
Ругала, плакала, корила,
Лечила… - маялась, любя.
Лишь иногда в изнеможенье
От полночи и до утра
На белый лист, в стихотворенье
Я изливала боль утрат.
Они толпой тогда сходились
И, стоя молча за плечом,
Моей судьбой распорядились,
И я узнала: что - почём.
Я разорвала путы быта,
И с места - в бешеный карьер.
Мне показалось: дверь открыта…
Не стоило от внешних мер
Мне ожидать добра и чуда.
Бог - Слово, Он - всегда, везде.
И даже грязная посуда,
И полотенце на гвозде,
Войдут в стихи, и будут правы,
Когда Благая Воля есть.
Бумажный лист, не ради славы
Мне надо за тебя засесть.
А ради Бога.
Он - Творец.
Во всём моём - Его участье.
Я образумлюсь, наконец,
Вполне поняв: писать - вот счастье!
Я перед Господом - в долгу,
И сделаю всё, что могу.
КАК Ты.
Всех детей отчаянно любя,
Слабого - отчаянней других,
Господи, благодарю Тебя:
Ты со мною в немощах моих.
ЛЮБИМЫМ ПОЭТАМ
Я не хочу знать биографий
Моих кумиров и кумирш.
Их годы жизни - скорбный график.
А после - тишь.
Я не хочу смотреть на даты:
Стихи рождались не от них.
Приобретенья и утраты
В стихах - не их.
Как им жилось? Как им любилось?
Кто знает горечь тех годин?!
Когда писали - сердце билось
Не в их груди.
Но их страдание воскресло.
Ведь все они - живут во мне.
В моей душе их песням тесно.
Они ж - во тьме.
ПИШУ
Я - трость небесного Писца
Пишу стихи по вдох-но-венью,
Не пряча своего лица,
Но повинуясь Повеленью.
В земные грешные слова
Вливается нектар небесный,
И мудрости крутой навар
Разбавит мёд рождённой песни.
ЖЕЛАННЫЙ ГОСТЬ
Спасибо, дождь, что ты предупредил
Меня о посещении твоём:
Сижу, печатаю - вдруг ветер накатил,
Рвёт листья, мнёт деревья за окном.
«Так здравствуй, мой желанный!
Ты - со мной.
Смой с дома одиночества печать,
Наполни душу шумной тишиной,
И будем вместе вечер наш встречать.
Входи! Входи. Что топчешь мой порог?
Застенчивость бродяге - не к лицу».
И дождь идёт, расхристанен и строг,
По лужам прямо к моему крыльцу.
ПОТЕРЯННАЯ СТРАНА
«Что такое - Советский Союз?» -
Меня маленький мальчик спросил.
Как ответить тебе, карапуз,
Чтоб ты понял и в сердце впустил
Эту землю и этот народ,
Этот подвиг и эту беду,
Эту радость и горечь забот,
Этот рай в незаметном аду?
Ты не видел такой широты,
Такой дружбы, чтоб каждый - твой брат,
Такой мощи, такой нищеты,
Столько песен и столько утрат.
Это - прошлое наше с тобой.
Это память моя - обо мне.
Это острая долгая боль
О потерянной нами стране.
НА ДРУГОМ БЕРЕГУ
Совершилось что-то в небесах:
Путь мой стал уверенней и ярче.
Не смущаюсь больше в словесах.
И свои стихи читаю чаще.
Сны, как черно-белое кино,
Обретают цвет. Разумней ; речи.
И чело - чудесных дум полно.
Груз обид уже не давит плечи.
То, что тайно в сердце берегу,
Я воспоминаньем не обижу.
На другом, счастливом берегу
Я стою и алый парус вижу ;
Радуюсь, как девочка Ассоль.
Мрачный путь закончен, подытожен.
Радугой горит морская соль.
Час пришёл. Свершилось. Жребий брошен.
ред.3
НЕИЗВЕСТНАЯ ЛЮБОВЬ
У меня такое влечение -
Выключение из бытия.
И неясной мечты течение -
Поучение для меня.
Наслаждение или мление
Подсознания и ума?
А внезапная боль сомнения -
Протрезвление.
Но луна
Микроскоповым оком пялится
На бездонную жизнь мою.
Я назло ей не буду стариться,
Я опять - о любви молю.
Но везде ли живёт везение?
Поседение - не в укор?
Не сбываются дни осенние
Как весенние, но на спор -
Выдают нам такие нежности.
Неужели желанье? Вновь?
И грядет в своей неизбежности
Неизвестнейшая любовь!
СУДЬБА И ЖИЗНЬ
Судьба несла тяжеловесно
Мою потрёпанную жизнь
И с нею сорвалась отвесно -
Держись!
А жизнь сама себе летела,
Не искушая никого,
Не уступая зову тела.
Чьего?
А кто-то суетно кружился
Вокруг земли - вокруг меня.
Потом внезапно сокрушился -
Звеня!
Судьбою управляет разум,
А жизнь любовью сочтена.
Сойтись бы им…
Но - нет! Ни разу! -
Стена.
ПОСТСТРАНА
Была страна, а стало - «пост-пространство».
И был народ: во множестве - един.
В устоях наших было постоянство.
Теперь чужую жвачку мы едим.
Скотами, стадом, быдлом люди стали.
И гонит нас хозяин на убой.
Он пострашнее, чем «товарищ Сталин»,
Он похитрее, новый наш ковбой.
Но верю я, опять настанет утро.
И рухнут в море небоскрёбы зла.
Всегда сквозь бури наш кораблик утлый
В ладонях Богородица несла.
ПОСЕВ
Никому из нас не лучше
От того, что мы - не рядом.
Что посеешь - то получишь.
Ни о чём жалеть не надо.
Не вернёшь воды весенней,
Или ветра благовонье.
Что же мы сегодня сеем?
Отчего так сердцу больно?
ОБИДА В ГЛУБИНЕ ЛЮБВИ
Где-то там, в глубине любви
Затерялась моя обида
И надежда, что, «если бы…».
Больше б - слышанья, меньше б - вида.
Ведь глазами не увидать
То, что слышится только сердцем.
Всю - такую! - себя отдать,
Обнажая обиды тельце?
Всю, - какую? - не подарить,
А продать, словно в рабство, лаской
Разрешая себя любить,
Но с тревогою и с опаской.
Не легко об обиде - вслух,
Будто - в холод от тёплой печки,
Чтоб любви огонёк потух,
Распадаясь на пепел речи.
Твой стреноженный взгляд поник,
Не пасётся уже на воле…
О любви и обиде - о них
Я кричу…
По своей ли воле?
ОСКОЛКИ
Чуть - не считается:
Суть - остаётся.
Май - но не мается.
Мой - не притянется.
Страсть - не страдается.
Сласть - не желается.
Пуд - но легосенько.
Студ - но не осенно.
Тать - не найдётся.
Мать - отвернётся.
Нить - не протянется.
Жить - не останется.
ОТПОВЕДЬ
Не обнажайте наготу
Своих не вызревших словес.
Мне слушать Вас невмоготу -
Как продираться через лес.
Реально - каждое из слов,
Как обоюдоострый меч.
Не подрывайте же основ.
И не касайтесь моих плеч.
Не углубляйте пропасть ту,
Что пролегла у наших ног.
Не обижайте простоту,
Скажите: «Я любить не смог»,
ПЕРЕД ЛИВНЕМ
Нагородили тучи ерунды
Нагромоздили - зданья, горы, башни,
А там, вверху, - висячие сады,
А там, внизу, - синеющие пашни.
Весь этот бело-синий кавардак
Устроен в честь пришествия минуты,
Когда в природе всё пойдет не так, -
Мир захлестнёт дождём великой смуты.
Ухожена земная суета,
Уложена в обряды и порядки,
Как будто Дух Святой здесь не витал.
И нам плоды запретные - вновь! - сладки.
Вот небо и нахмурилось. Ушло
Из мира обнищавшего Сиянье.
И ветром одичалым принесло
Людей и тьмы внезапное слиянье.
Но не напрасно тучи собрались.
И не напрасно ливни землю моют:
Очистят - Дух Святой, по ней пройдись!
И освяти, безумную, Собою!
С ВЕРОЙ, НО БЕЗ НАДЕЖДЫ
Тоска, исполненная веры,
Но без надежды и без меры -
Посильной меры для души,
Уснувшей в сумрачной тиши.
Откуда в ней недомоганье,
И чувств загубленных метанье,
Как тень свечи - на полотне
Иконы, спрятанной во тьме
Угла святого?
Без лампады!
Так начинаются распады
Устоев.
Стало всё - привычкой,
Соломой - только чиркни спичкой -
И запылает всё вокруг.
И помыслы лихие вдруг,
Как волки тихо подползают.
И волчьей волею пронзают
Твой дух ослабленный тоской:
Ей смертный грезится покой.
Стряхнуть его очарованье,
И бездны сладкое звучанье
Предотвратить способен - Бог.
Молись скорей, чтоб Он помог
ГРАДОБОЙ
Голубые горошины льда
В нас бросает угрюмая туча.
Но потом не найдём и следа.
Где прошел этот дождик колючий.
Всё растает: и туча, и лёд.
Мы забудем былые угрозы.
Примем радость, как солнечный мёд.
И распустятся спелые розы.
Так не хмурь же родные глаза.
Не бросай в меня взгляды, как льдинки,
Я не верю, что может гроза
Расколоть нас на две половинки.
БУКЕТ
Есть на лугах родного языка
Бесчисленное множество цветов.
Одни - видны: не надо их искать,
Любой из них в стихи войти готов.
Другие - как жемчужины в траве,
Как семена ещё грядущих лет.
Сокрытые слова, явитесь мне -
Я соберу особенный букет.
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИК
Я - словом день воссоздаю,
который пал поверженным
вчера в полуночном краю,
где грозди звёзд повешены
на лозы тайные небес,
где тьма - как мать отчаянья,
причалила сама к себе
без всплеска и журчания.
А день, в закате отпылав,
склонившись к неизбежному,
к ночи, как к вечности припав,
как к бытию безбрежному,
оставил памяти канву.
По ней я вышью заново
Вчерашний день - любви канун.
Ну - и тебя, незваного.
МАСТЕРСКАЯ ХУДОЖНИКА
Гипсовая капитель.
Римский профиль статуэтки.
На палитре - канитель:
Разноцветных нитей метки.
Кистей красочный букет:
По-японски - икебана.
Эхо - звуков рикошет -
В ухо: вздрогнула мембрана.
Удержу движенье век,
Чтобы не моргнуть ни разу,
Чтоб зрачков поспешный бег
Охватил всё это сразу.
Запах масел и холста,
И амбре кофейной чашки
Здесь витают неспроста -
Ведь у них - свои замашки.
Царство света и теней.
Светотени вольный танец.
И картина. А на ней -
Вдохновения посланец.
ОСОЗНАНИЕ
ГСТ
Мне с тобою рядом - уже не стоять.
Там, с тобою рядом, мне - места нет.
Сердце твоё не станет биться вспять,
И не перепрыгнет гору прошлых лет.
Не загремит "Мендельсон" для моей любви.
И не будет рукам твоим тяжесть - сын.
Ты, конечно, - не мой, ты уже убит,
Но - живой, как живыми бывают сны.
Да, мечтам моим больше - не возрасти.
А слезам моим - только лишь в вечность течь.
Я тебе не успела сказать: «Прости!»
Ведь порою любовь отнимает речь.