После длинных ночей и стуж, суровая, хладнокровная и медлительная зима наконец-то сдала свою вахту нетерпеливо ждущей своей очереди весне, которой предстояло всё разморозить, оживить и запустить в волшебное свое движение.
В середине снежного января, на соседней улице, под плитой теплотрассы у бездомной, чёрной, как безлунная ночь, дворняжки родились щенки. Эту новость разнесла вездесущая, местная детвора. Но лютые морозы и голод беспощадно делали своё дело. К началу весны, из всего потомства, выжили только двое. Изредка они вылезали из своего убежища, но мороза колючий веник, быстро загонял их обратно. Щенки мерзли, жались к брюху матери, и она нежно и заботливо вылизывала обоих, и не было для нее занятия важнее. До сегодняшнего дня, весь мир для них замыкался в скучном, темном, сыром пространстве, пронизанном журчащими, ржавыми трубами.
И вот ОН ! Первый, тёплый, по- настоящему весенний день ! Звенящий капелями с множества крыш. Все вокруг ожило, зазвучало. Воробьи, ошалевшие от тепла и солнца, носились шумными, оголтелыми стаями. Надрывно каркали вороны, отстаивая свои права на гнезда в ветвях высоких деревьев. Доносились детские голоса и крики. Музыка летела из окна проветриваемой квартиры. Все это неудержимо манило и толкало вперед.
Один за другим щенки выбрались из своего жилища и, щурясь от света, стали осматриваться по сторонам. Происходящее вокруг было непривычно, пугало и настораживало. Но любопытство – та сила, движущая миром и присущая всем детям - взяло свое. Потоптавшись у входа, они обнаружили тропинку, пахнущую матерью, и протоптанную вдоль забора в незнакомый, таинственный мир.
Предчувствуя скорою встречу с ней, они побежали, обгоняя друг друга, спотыкаясь и падая. Но следы вскоре раздвоились, расстроились, и «пионеры» остановились в недоумении... О том, что вся земля под небом поделена на территории, которые каждый защищает, как может, наши герои, конечно же, не догадывались. Да и как можно об этом думать, когда всё вокруг поет и щебечет!
Доска, оторванная в заборе и отведенная в сторону, всем своим молчаливым видом приглашала зайти. Нырнув под нее, словно под гильотину, они уже смело семенили по дорожке чужого двора... Тут произошло то, что никак не входило в их обалдевшие от простора головки. С громоподобным лаем к ним неслось огромное, лохматое чудовище! Комья грязи высоко летели из-под его лап. Охваченные ужасом, лазутчики с визгом бросились бежать. Мелькали земля, мысли: « Где та дыра в заборе?! Где мать, которая всегда защищала их?! Кто-нибудь – спасите! Караул!!!»
Один из них чудом проскользнул в спасительный лаз, и что есть мочи ринулся наутек. Он словно летел, и казалось, что уши его в такт прыжкам машут, как маленькие крылья, пытаясь поднять его над землей. Второму не повезло - сбив с ног, монстр, прижал его к забору. Дрожа от страха и пытаясь хоть как-то защитить себя, щенок оскаливался и тявкал, срываясь на визг. Ошарашенная таким отпором крохи громадина трусливо остановилась, оценивая ситуацию, но еще мгновение и, словно плюшевая игрушка в зубах огромного пса, малыш уже летал из стороны в сторону так, будто монстр хотел вытрясти из него душу. Пронзительный крик боли и отчаяния прорезал тот упоительный с утра и полный загадок весенний воздух.
Прибежавшие на шум соседи пытались криками отогнать озверевшую собаку. Но это еще больше заводило ее, и она вела себя как гладиатор, одурманенный криками толпы и жаждой победы. Выплюнув обмякшего, истерзанного «нарушителя», охранник с чувством полного удовлетворения от проделанной работы, не спеша побрел к своей будке.
Из дома вышла хозяйка с двумя детьми-подростками и, прицепив собаку на цепь, громким и властным голосом спросила: «Чей щенок?!». На какой-то миг все вдруг замерло и затихло: воробьи, вороны, люди… и словно сама природа ждала ответа. Щенок оказался ни чей. Неожиданно для всех он вдруг заскулил и не в силах подняться, пополз в сторону от страшного места, волоча кровоточащее тело передними лапами. Хозяйка, подойдя ближе, поморщилась, и передёрнув от отвращения плечами, развернувшись,пошла восвояси. Дети, повторив гримасу и движения матери, перекосив свои худенькие плечики, побежали за ней.
Никто, из наблюдавших эту трагедию, не перелез свой забор и не помог бедолаге. Портить себе настроение в такой погожий день никому не хотелось. И все – взрослые и дети, охая и причитая, разошлись по своим домам, стараясь быстрей забыть увиденное.
Оставшись один, изуродованный и несчастный, он скулил и взывал о помощи весь оставшийся день и всю ночь. Но высокий, крепкий забор равнодушия надежно защищал от него окружающих... Утром, совсем обессиленный и никем «не услышанный», сам стал пытаться выбраться из этого злосчастного двора. Только к вечеру ему удалось преодолеть то расстояние, которое еще вчера пробежал за секунды. Кровь уже не текла из рваных ран, и переломанные лапы ничего не чувствовали…
Впереди кто-то есть! Слышались голоса. Да, да, он слышит их, слышит, за этим проклятым забором, за которым было так светло и свободно! И возможно там есть тот, кто увидит его и спасет! Время застыло. Ползти, уже нет сил. Без всякой надежды, с трудом поднимая голову, еще и еще раз пытается что-то прохрипеть...
Голоса стали приближаться. Захрустела прошлогодняя пересохшая трава, и к нему протянулась длинная, пахнущая потом рука. И опять от страха вырвался крик. Но рука его погладила, и неторопливо, негромко заговорила. Он успокоился и затих. Больше не надо кричать и звать. Его нашли, и маленькое сердце подсказывало - он спасен...
В «ветеринарке» сказали обратное: «Поздно. Если бы вчера… то может быть...» Не поднимая головы от смотрового стола, "путешественник", с пересохшими ручейками вчерашних слёз, вопросительно-печально и виновато смотрел в глаза спасителям... Укол был совсем не больный... Стало спокойно и тепло... Жутко хотелось спать. С неведомым до этого упоением закрыл глаза…
И вот он вновь, весело тявкая, бежит по той манящей, залитой волшебным светом чудесной тропинке! Бежит, в ту далекую даль, и может там, в следующей жизни, на другой планете, где не будет заборов, ему все-таки повезет...