Они пошли, мою почуяв смерть.
Огонь вдали то гас, то разгорался.
Моё спасенье – нож, примёрзший к пальцам,
И свет, нырнувший снова в круговерть…
Рыча как зверь, я шёл навстречу вьюге,
Чтоб не терять из виду огонёк;
А он всё ближе – там, наверно, люди…
Но тут на нож мне прыгнул первый волк,
Второй отстал, а трое, чуть помельче,
Пошли в обход, но в непроглядном смерче
Их смял экспресс, летевший на восток…
Волков, на счастье, было только пять.
Последний взвыл, от крови одуревший,
И смерть от рук, в морозе занемевших,
Нашёл; а мне хотелось только спать…
Как видно, не судьба под снегом сгинуть –
Не съели волки, не добил мороз –
Каким-то чудом занесло дрезину,
В которой фельдшер роженицу вёз.
Мне влили внутрь и в горсть, чтоб растереться,
А я прильнул к горячей дверце сердцем
И пел про ямщика… что было слёз.