В молочной чашке чернильный кофе
(не чай французский в хрустальном штофе)
на венском стуле, как на Голгофе
наколот на ржавый гвоздь
сидишь, раскачиваешься нервно
предполагаешь, что прав Коперник
и мир вращается равномерно
меняя на радость злость,
меняя вечер (как это мудро!)
на свежевыпеченное утро
и посыпая сахарной пудрой
взошедший в окно желток
взбивая облако ложкой долгой
до пены (сахара тут не много ль?)
пьешь получившийся гоголь-моголь
растягивая глоток