(Рецензия на книгу Сергея Ныркова " В плену у алфавита").
Ценители высокой поэзии не могли ни обратить внимание на появление новой поэтической книги самобытного русского поэта Сергея Ныркова. Публикация сборника «В плену у алфавита» в издательстве «ВЕСТ-КОНСАЛТИНГ» стала для современного русскоязычного читателя настолько неожиданной, что многие не сразу вспомнили о том, что поэт Сергей Нырков еще в 90-ых годах прошлого столетия был достаточно известен любителям поэзии на постсоветском пространстве. Но, как видим, время неумолимо и многое забывается. Несомненно, со временем меняется отношение к событиям и через призму прошлого они видятся под иным углом. Так происходит и с поэтическими предпочтениями. Конечно, сейчас большинство современных поэтов отличает раскрепощенная манера письма, у них появилась некая независимость от традиций, что дает им грандиозные преференции для самовыражения. Это, по большому счету, лучше, чем ограниченные возможности в рамках соцреализма в советские и ранние постсоветские годы. Однако, эта беспредельная свобода самовыражения не могла ни отразиться отрицательно на поисках более полного раскрытия современного лирического образа. Вследствие небрежного отношения к правилам классического стихосложения, сегодня в массовом использовании поэтического слова на электронных и бумажных носителях, к сожалению, произошла виртуализация всей традиционной поэтической стилистики.
Сергей Нырков, как продолжатель традиций русской классической литературы и бережный хранитель русского языка, сумел поднять планку современной поэзии на достойную высоту. В подтверждение этому, хотелось бы полностью процитировать стихотворение Сергея Ныркова «Как слово звучало!», которым он открывает свой новый поэтический сборник «В плену у алфавита»:
Как слово звучало!
Вначале.
А после – все глуше и тише.
Так иволга плачет и плачет,
И горлицу рядом не слышит.
Как выйти из этого круга,
Минуя вокзалы и клети?
Построить бы крепкие струги
И лечь бы всей грудью на ветер.
Так хочется чистой водицы,
Крутых берегов с куполами,
Глядеть в загорелые лица
С упрямыми смелыми ртами.
Но я забываю их песни –
И стелется дым над погостом,
Кресты и безлюдные веси,
И чучело машет шеломом,
И ворон с глазами пропойцы
Следит за моею походкой,
Висит над Отечеством солнце –
Булыжник на ниточке тонкой,
И мечутся люди в испуге
С обрезами и кистенями,
Плывут почерневшие струги,
Раздавленные берегами,
И лист бестолково кружится,
Слетая на мутные воды…
Неужто и вправду жар-птица
На Русь прилетала свободно?
Книга эта, по современным меркам, необычная. Во-первых, она красочно оформлена известным питерским художником-авангардистом Виктором Буртасом. Во-вторых, авторский коллектив издательства серьезно поработал не только над художественным оформлением сборника, но и над его литературным содержанием. В-третьих, надо отдать должное уважение и составителям сборника – известному русскому поэту Борису Авсарагову, ныне покойному, и современному российскому поэту Наталье Лайдинен. Книга «В плену у алфавита» удачно поделена на главы под названиями: «Мутные воды», «Две разных судьбы», «Под золотым дождем», «Прерванный полет», которые последовательно представлены работами Буртаса «Химеры», «Метаморфозы», «Танцующий Давид», «Автопортрет с опрокинутой головой» и дополняют динамику повествования, давая ключ к распознанию тайных смыслов, иносказаний и притч, мастерски заимствованных автором из Священного Писания.
Однако, поэт вне времени немыслим. Он, если хотите, его продукт. Поэт выражает свое мироощущение через образы в динамике с настоящей действительностью и в любой отвлеченной форме не может отрываться от фундаментальных основ своего происхождения. Сергей Нырков в поэтическом изображении российской действительности «лихих 90-тых» предельно лаконичен и правдив. В его стихах наглядно представлены и удаль безраздельного загула, и широта русской загадочной души, и страх проникновения в бездну творчества. Здесь автор «В плену у алфавита» органично выступает в лучших традициях Сергея Есенина и Николая Рубцова и раскрывает русскую душу мастерски, широко и талантливо:
На площадь Ромена Роллана
Гляжу из окна полупьяный.
И словно отпетый мошенник
Пишу под диктовку стихи.
И имя твое забываю!
Меня по квартире качает
Голодная русская слава
И сердце печальной луны.
Творчество Сергея Ныркова, обнажая картины современного сурового и жестокого мира, заставляет задуматься о главных и неизменных вопросах, встающих на пути поэта. Его всегда мучают одни и те же вопросы. Хватит ли сил, приняв «постриг» в поэтический бомонд, не погубить и сохранить свою душу? Как «не сгореть дотла» в лучах сиюминутной славы? Как суметь не раствориться в современном океане литературных течений? Как не кануть «в лету» подобно судьбам тех поэтов, которых в истории литературы немало примеров? И самый мучительный вопрос – как не впасть в искушение «утонуть» в длительном запое, подсмотрев свою будущую смерть?
Недаром Анна Ахматова в мемуарах о Николае Гумилеве писала, что поэт может предсказать свою смерть «с подробностями вплоть до осенней травы…». Этот дар предвидения и взгляд в поэтическое зазеркалье, может быть, и является вершиной творчества и гениального перевоплощения, но, к сожалению, может сыграть злую шутку с поэтом – привести его к катастрофе или к разладу с самим собой. И здесь поэт Сергей Нырков не является исключением и, как многие его предшественники, в своих предчувствиях о скорой трагической гибели «ходит по лезвию ножа»:
Заслушав всуе твой призыв,
Переступив твои запреты
Я, может быть, останусь жив
В осколках яростной кометы.
И более того «В завещании»:
Я пройду, оставляя метель,
Нераскрытую тайну души,
Оттого, что пасхальный апрель
Подберет меня пьяным с межи.
Я оставлю декабрьский страх
И Рубцова крещенскую ночь.
Я умру на немилых руках,
И друзьям мне уже не помочь.
Его уход из литературы в конце 90-ых, после смерти друга и наставника Бориса Авсарагова, на тот момент казался ему оправданным:
Я допью из кружки его вино
И пойду к нему через речку вброд.
Вон звезда слетает в его окно,
Только он там уже не живет.
Не живет мой друг. Будто тысячу лет
Словно день один. И душа болит.
Журавли до хрипа кричат в рассвет,
И тюремный конвой не спит.
На целых пятнадцать лет Сергей Нырков ушел из мира поэзии, затерявшись в суете предпринимательской деятельности. Таковы метаморфозы! Налицо «две разных судьбы» и две ипостаси – в прошлом поэт, сейчас бизнесмен. Почему нет, спросит читатель. Отвечу, поэзия не может быть «хобби», поэзия – это состояние, которое не исчезает с годами, даже если поэт очень желает освободиться от него. И я думаю, что для поэта Ныркова «хобби» является не поэзия, а, наоборот, предпринимательство. И классическая формула Валерия Брюсова, что поэт должен быть одинок, что он должен уйти из мира людей и остаться безучастным к проблемам настоящего – в реальной жизни, чаще всего, не находит своего истинного воплощения. На то в русской литературе есть неоспоримые примеры: Тютчев, Лесков и многие другие. Тем более, что Нырков в одном из своих стихотворений («К поэзии») не мыслит себя вне ее очистительной силы:
Все пережив – измену, смерть любимой,
предательство друзей переживя,
бедой и болью негонимый,
я буду мертв.
Не покидай меня!
Я буду мертв...
Не покидай меня,
не оставляй беспомощное тело!
Я без тебя не проживу и дня.
Зачем мне жизнь,
когда душа не захотела?
Сборник стихов «В плену у алфавита», скорее всего, автобиографичен. Эпизоды его узнаваемы и соответствуют определенным жизненным ситуациям. И здесь уместно проследить отношения поэта с женщинами. И налицо – противоречивая поэтическая душа, полнота которой измеряется – то безграничным восторгом, что «некрасивых женщин нет», то полным разочарованием в них:
Твои окна горят все ярче
И бледнее огни светил.
Не любила? Какое счастье!
Я ведь тоже тебя не любил.
Несомненно, особое внимание в сборнике занимает стихотворение «Христова невеста», которое в эмоциональном смысле сродни лучшим образцам классической любовной лирики. Христова невеста – это образ чистой девы, обрученной с единым мужем – Христом. Образ женщины воплощен во вселенское существо чистоты и святости. Печальный образ трагической любви, как напоминание об утрате, проникновенно звучит в прощальных строках поэта:
Я забуду тебя и, наверно, за это останусь с тобой,
И когда-нибудь встречу тебя у разбитой хароновой лодки.
И забуду, что я уже тысячу лет неживой.
И еще раз умру,
Только смерть эта будет короткой.
Эволюционное начало в творчестве Сергея Ныркова находится в постоянном противоречии – в созидании внутреннего стержня и в поиске жизненного причала, которые можно обрести только через умение, как писал Карнеги, «успокоиться… и начать жить». И, в этом случае, поэт находит ответ и на эти наисложнейшие вопросы, пройдя трудную дорогу испытаний:
Я пробился сквозь сумрак ночей
К твоему золотому причалу,
Где у каждой из тысяч дверей
Ты меня столько лет ожидала.
Но «одиссея» Сергея не окончена… Мятежная душа влечет его к вершинам поэтического совершенства. Она не дает ему покоя... Она болит и негодует... Она страдает и поет... И вот потрясающие картины мира на фоне падающих звезд становятся достоянием читателей:
Летели и падали звезды,
Но в небе ночном не сгорали.
Летели и падали звезды,
И в наши дома залетали.
Летели и падали звезды,
Но нас поезда увозили.
Летели и падали звезды,
И долго нам в спину светили.
Философские искания поэта Сергея Ныркова – это главная тема его книги. Она получает свое развитие благодаря стилистическим и композиционным находкам художника через образы Священного Писания – в сопоставлении святого и греховного, в преодолении себя на пути к Богу и к совершенству, в обретении веры через чистоту поэтического слова, сила которого в эмоциональном познании истины. Все мысли поэта направлены к духовному спасению не только себя, но и ко спасению всех страждущих душ.
Неслучайно эпиграфом к своей книге поэт поставил слова Апостола Павла из «Послания к Коринфянам»: «...Мудрость мира сего, безумие в глазах Божьих...» Поэтому многие стихи Сергея звучат, как псалмы... как церковное песнопение… На фоне «Танцующего Давида» перед Ковчегом Завета, который вызвал в израильском народе благоговение, веру и надежду, звучит «Псалом ХХ ВЕКА», как песнь нашего современника, обращенная к Богу, как его горячая молитва о помощи и о спасении души!
С привкусом горькой полыни
Капли живой воды.
С именем и без имени,
Господи,- это Ты!
Тихо, как будто без голоса,
Стоишь у моих ворот.
Неужто ко мне не попросишься
В этот дождливый год?
А я Тебе стал бы кланяться
В холодных своих сенях...
Так дай мне – бродяге и пьянице –
Согреться в Твоих лучах.
Книга « В плену у алфавита» - книга, на мой взгляд, пророческая. Она открывает для читателя видение будущего. Эта книга предупреждение о том, что отвергнув чистые помыслы, человек теряет жизненные ориентиры. Эта книга – откровение, обращенное к людям, которые так же, как и две тысячи лет назад, «еще не готовы слышать» о страшных картинах грядущего Апокалипсиса.
Не торопите меня с пророчеством,
Все, что сказано,смутно и зыбко.
Иногда и мне очень хочется,
что я слышал,считать ошибкой...