Так хочется прыгнуть с разбега в объятья сна,
Но разум уже сплетает тугую сеть
Воспоминаний и образов. Из окна
Льётся бессмысленно-тусклый печальный свет.
Свернувшись гюрзою в уюте небытия,
Я уплываю в полуденно-жаркий транс.
И вот уже кто-то больший, чем просто я
Кропает поэму, вычерчивает романс,
Баллады легко декламируя наизусть,
По белому чёрным кладёт за строкой строку,
Вливая по капле и синее слово "грусть",
И жёлтое "счастье", и горя полынный вкус.
Из лунного света, из запаха летних трав,
Из вязи арабских сладостей, губ и букв,
Из дымного вкуса песен в тепле костра
Я вытку свой стих - как чарующей силы звук.
И я возвращаюсь из сказки.
Мой милый стол!
Ты столько опасных посланий в себе хранишь!
Тебе одному доверяя, пишу о том,
Что ночью на свет появился мой стих-малыш.
Тебе я писала о море и свете звёзд,
Тебе признавалась в любви и прощала всё.
Теперь сохрани этот звук, что во мне пророс,
Укрой его пылью и тьмой, чтоб он был спасён,
Чтоб больше никто не смел на него смотреть,
И критиковать, и, его не поняв, хвалить...
Но стих тихо просит: "Позволь мне увидеть свет".
И я, пуповины незримой разрезав нить,
Его отпускаю.
Лети - и другим свети.
Завистников жаль, а смиренным покой дари.
Создание сумрачной тени, мой лунный стих,
Ты весь - квинтэссенция света у нас внутри.