«Демониада» Нора Н.
1.
ты останешься весь в чёрной рамке москвы,
ты не сдвинешься с места, нелепый художник.
как серебряный день промывает мозги –
я узнаю. смотрю, начинается дождик
в правом верхнем углу, где, казалось, ни зги.
где ещё не ступало дражайшей руки,
начинаешься ты, мой нелепый художник.
юго-запад иной. там одна акварель,
там размытые лица домов и деревьев.
удивляюсь тебе. не сжигал, но горел.
даже спальный район превращаешь в деревню
и гордишься собой. всё подвластно игре.
гаражи, новостройки, дороги, апрель.
всё – размытые лица домов и деревьев.
на заваленный крест не летит вороньё.
стало кунцево куцым. набросок небросок.
вижу издалека, что оно не твоё.
и талант – не кондом, и головка не босха.
а в другой стороне только подпись. тавро.
день оденет меня в серебро, в серебро
и промоет мозги.
2.
подари мне собаку зелёного цвета,
у которой глаза как у стефана цвейга.
аккуратный пробор, рассекающий череп.
на упругой спине для потомства качели.
я сама не могу (не представился случай)
стать зелёной собакой, породистой сучкой.
3.
как влюблённые голуби
в парке имени горького
мы друг другу застенчиво
клювом крылышки скомкали.
так, никем не замечены,
просидим на скамеечке
в парке имени горького
две недели до месячных.
4.
неожиданно стать никому неизвестной,
обречённой на тихую старость. могу
быть немодной, как самый засаленный вестерн,
там, на уровне плинтуса в дальнем углу.
как немое кино… пожелтевшие кадры,
где размытые титры всплывают под кантри.
5.
начинаю стесняться любой наготы –
переносной, прямой. (от улыбки до жеста
расстояние меньше). не пью анальгин,
если боль головная, ломаясь по-женски,
оголяет висок и полощет мозги,
как полощут бельё не своей мелюзги.
я скрываю лицо. под щепоткой волос
полнолуние. и неродное дороже
всех родимых, пожалуй, и русский авось,
до которого я доросла – подорожник,
исцеляющий запахом, цветом. гляди,
всё, что есть в голове, извлеку из груди.
начинаю.
6.
застольная недетская игра
(как жизнь сквозь пальцы)
медленно текла.
был запах дорогого алкоголя
прозрачнее оконного стекла,
и тоньше, и ровнее. никого я
не чувствовала рядом,
не могла.
7.
кокотка в сиреневых джинсах
вульгарная девочка лу,
напившись, могла разложиться
кокетливо так на полу.
и против общественных правил
задаром присесть на иглу.
о, кто же тебя обезглавил,
вульгарная девочка лу?
8.
коварному карлику ли
отрезали честное слово,
тем самым его обрекли
на вечные муки немого.
валяется вяло в пыли
его половина восьмого.
коварному карлику ли
хреновохреновохреново.
9.
скажи ему чудо, какое
ни печень, ни сердце не сердит.
допустим, отныне спокоен
любой в ожидании смерти.
допустим, луна – это память,
не памятник вечной гордыне,
а память для смуглого парня
с большими глазами – отныне.
скажи ему, дядя! (он занят
коллекцией памятных шуток).
для парня с большими глазами
найди подходящее чудо.
10.
время разбрасывать камни,
что дармовые харчи.
всякое слово пока мне,
сколько ни выпью, горчит.
мне бы весёлые песни
складывать, не поминать
всуе под элвиса пресли
всякую мать-перемать.
если стремишься – надейся,
если возможно – прости.
от совершаемых действий
прок умещаю в горсти.
чем обречённые платят
за безысходность? кляня,
как в подвенечное платье,
в саван затянут меня.
и похоронная сцепка –
шествие в тысячи сот –
в наиближайшую церковь
скверной меня занесёт.
11.
очнулась в чужом доме в чужой спальне.
там был потолок ближе зрачка окон.
какой-то мудак мне целовал палец,
и всяк обнимал, и говорил, сколько
потратил на то, чтобы меня в кокон
вернуть… в потолок сукой опять пялясь,
я потеку соком.
12.
истину говорю, девочка, истину:
я из груди твоей мальчика вытесню.
между тугих сосков логово идола.
видано, говорю, идола выдавлю.
я же могу теперь. хлебом не кормлена
птица с моей руки – мокрая горлинка.
13.
последнее слово произнести, так чтобы
его не услышал ты (о других не стоит
мне вспоминать), и убежать в трущобы,
где не хватает острого, где от сои
сходят с ума и где недостаток соли.
пуда не есть, не пить мне с тобою вёдра.
я по другому плачу ночами нынче…
если в окно смотрю, то в окно из word’а,
если тебя люблю, то в одну из нычек
прячу любовь и чту дорогой добычей.
14.
я запомню тебя молодым очарованным принцем
с аккуратной улыбкой и взором слепяще-горящим.
настоящим желанием думать о ненастоящем
человеке – похоже, под сердце мне загнанный пирсинг.
я запомню тебя. ты теперь одиночество делишь
с желторотым закатом (такое даётся немногим),
сочиняешь один за другим о себе некрологи
под озябшею вишней, уставший от прошлого дервиш.
там любовь – проходящая осень. знакомо до боли
проходящее мимо, знакомо до боли – не боле.
я запомню тебя.
15.
всё, что могло быть между нами,
было уже не одну тысячу раз…
обычная осень с обычными дождями
и такой же самый обычный оргазм.
могла быть между нами через
пару-тройку десятков сентябрей
самая обычная вставная челюсть,
принадлежащая мне или тебе.
и в завершении всех отношений
горстка земли между нами могла
быть – и только.
2004-2005гг.