Случайный подбор – нищему милость
фальшивых монет истошный стон.
Так многое виделось, большее снилось
и так невозможно выйти за кон
проложенного бытия,
в котором я – давно не я.
Столь обликающе пусто
гул запустенья так густо
Бьет по охрипшим зрачкам,
когда те тщатся разглядеть
свою слепую полость. И очкам
тут не помочь. Только прозреть
невыносимо непросто –
нет скорости роста,
все только навынос
и чуждый износ.
Так я, который час и ночь какую,
метался в клетке, тяжелого бреда
и как до сих пор я, пропасть минуя,
за хвостом летал тлевшим кометы.
В пальцах растворялся,
нигде не сотворялся
слова призрак.
К чему он призван?
Меня тоскою по себе к себе призвал.
Моя протянута рука, я приручен,
я тих, нетерпелив. Меня он не признал,
Хоть Словом я исконно обручен.
И ночь черными комьями
падения в меня копьями
обращалась вращением
вращивалась превращением
в мышечные спазмы. Только тонкие
руки гордые держали формой
пульсацию боли, тем боле законной,
что принят полно, ставший нормой
скрежет трения
души при движении
в удушье
бездушья.