Написанная на клочке картона в ночь, проведенную на тбилисском вокзале
Дни летели, рассекая волны времени
Словно глиссер.
Отягощенный воспоминаний тяжелым бременем,
Что же делал ты, странник, в Тифлисе?
Отчего твое скудное прошлое
Не оставит тебя в покое –
Не такое уж было оно хорошее.
Не такое уж было оно плохое.
Оттого ли, что это самое прошлое
Было мыслями о будущем полно.
Будущее ж (став настоящим) – лишь пошлое
Представление жизни, где порно-
графией можно только назвать
Те чувства, что владеют тобою ныне…
Одинокая узкая стонет кровать,
Отдаваясь мужчине.
Опускаешь ты долу телячьи глаза,
Полные смутной тоски и терзанья.
За какую провинность себя наказал?
За какие грехи ты все ждешь наказанья?
Холодно. По полу льется сквозняк.
Зябнут руки. Душа холодеет.
Как-то все у вас в жизни не так,
Иудеи!
Иногда вдруг надежда мелькнет… Неужто?!
Начинает нам что-то казаться порою,
Что не так уж враждебно вокруг все и чуждо,
Да и мы не такие уж, вроде, изгои…
Вон шагает по залу вальяжный грузин
И вокзальных блондинистых шлюх вожделеет.
(За углом свежим лаком блестит лимузин,
Метеором промчась по тбилисским бродвеям).
Он такой же, как ты – сероглаз, горбонос,
С поволокой восточной глаза…
Только где в них извечно застывший вопрос
И упавшая в душу слеза?
Тбилиси, 1988