Я знал человека, который говорил, что жизнь похожа на музыку/танец,
что слишком много печальных историй, но всё это неизменно прекрасно.
Наша же с тобою связка похожа на melancholy blues.
Я пытаюсь держать тебя за руку, но она постоянно выскальзывает.
Тебе нужно больше, чем смогу предложить, всем своим существом.
Вот истина номер один, которую я познал.
Рвусь, расхожусь по швам, ломаюсь.
А толку то?
Правда в том, что этого всегда будет мало, даже если всё это сделано только ради тебя.
И если однажды исчезну, то ты совсем не расстроишься.
А через год - полтора и вовсе не вспомнишь.
Ни имени, ни лица.
Я же по-прежнему буду тебя любить.
Даже на самом глубоком дне.
Возвращаясь домой под вечер неизменно падаю на пол, как подкошенный, иногда плачу.
Включаю новости фоном.
Катастрофы, болезни, войны, суицидники, изнасилования, иные уродства.
Значит в этом мире всё как обычно.
Царство божие никогда наступит.
Иеговисты засоряющие почтовый ящик своими брошюрами нагло врут.
Все в этом мире врут – вот истина номер два.
Ком подступает к горлу, опять становится невыносимо страшно.
Чувствую себя так, будто все, что было во мне раньше, взяли и выкинули.
Выдрали, ничего не оставив взамен.
Дрожащими руками натягиваю куртку, беру ключи, выбрасываюсь в улицу, на перекрестки ночного города –
распятый, твоим вспарывающим молчанием.
Я нуждался в тебе, как сейчас, только дважды за жизнь, но тебя как обычно нет.
Ведь ты постоянно занят собой, и слышишь только себя, е/бучий урод.
На это мгновение во мне всё дико сжалось, а затем
отпустило.
От несчастной любви не умер никто.
Вот истина номер три.