( по Никифорову- Волгину )
- Ночь, - прошептал отец Виталий
Шепотом, вошедши в тихий храм.
Шорох лип высоких, звёзд мерцанье,
Августа дыханье было там.
Средь погоста, на ступенях храма,
Что под деревом, кругом цветы,
Сели мы. Не слышно птичек гама,
Всюду на могилах лишь кресты.
- Как ночь, мне нет покоя.
Так вот брожу по комнатам пустым,
По саду, в лес хожу и всё тоскую,
Печалью и унынием гоним.
И скорбь мою не утолят молитвы,
Ночное бдение, ни кротость звёзд ночных,
Лишь вспомню личико его. Ягнёнок милый,
Мой сын любимый, отрада дней моих.
Единственный он был, такой задумный*,
И про святых рассказы он любил,
И всех любил, и не был шумный,
Мой маленький, такой он был.
Той ночи не забыть мне! Вижу снова
Грехом пропахшее пришло это пьяньё*.
Взломали церковь, грубо сквернословя,
В алтарь зашли и осквернили всё.
Мой сын не спал и разбудил меня.
Его просил я не идти за мною.
В ночной сорочке белой в полымЯ*
Без страха бросился он в церковь к аналою.
Я стал молить тех пьяных удалиться
И не кощунствовать, плеваясь здесь!
Они ж над Чашею хотели поглумиться,
Один из них схватил, чтобы унесть*.
Тут и свершилось: вижу мой сыночек
Ручонками своими Чашу вырвал
Из рук кощунника и, словно ангелочек,
С Христовой Чашей на ступени встал.
В хитоне отрока, сходящего с амвона,
В сорочке белой, с Чашею в руках,
Мой светлый мальчик умер незаконно
От рук злодеев на моих глазах.
Злодей повыше, со всего размаху,
Прикладом стукнул по его главе.
Кровь алая окрасила рубаху...
Светло- светло вдруг зделалося* мне.
Когда я подошел, я не заплакал ,
Взял на руки, к груди своей прижал.
Отпел, похоронил, вернулся в дом обратно,
И только тут в отчаянье упал.
Никак не утихает боль моя-
Перед глазами сын в хитоне белом,
Мой ангел, пострадавший за Христа.
И нет мне утешенья в мире целом!
Назавтра служба в храме, воскресенье.
Отец Виталий служит в алтаре.
И знают все, что он с особым рвеньем
Поёт молитвы, словно на кресте.
-----------------------------------------
*- разговорная речь