Строго говоря, сказанное выше есть продукт массового производства булгаковских Мастеров, они же советские «инженеры человеческих душ» (отменили как Бога, так и дьявола, и полезли на их освободившееся место). Только говорить придётся не о учениках, ибо такое звание подразумевает преемственность, а тогда уж о подмастерьях.
Совок-подмастерье вечен и современен всегда. Он неглуп, смышлён и даже хитроумен-изворотлив. Совершенно несамостоятелен, на поверку, оттого и вечно лишь подмастерье, так, на подхвате у хозяина, но полностью утешается сознанием особы, приближённой к нему. Многие технологические приёмы и процессы ему известны, с кухней профессионалов дела пусть не полностью, но знаком, что открывает его вечно ненасытному тщеславию необозримые горизонты. Правда, иногда достаются вполне весомые тумаки от хозяина, когда уж совсем оборзеет, но ведь оно не часто бывает, к тому же обычно хозяева своих подмастерьев не выгоняют (чтоб не болтали лишнего), а кормиться самостоятельно у него нет не только права (документа мастера, дающего разрешение на самостоятельную деятельность), но уже и желания –– зачем, ведь вся ответственность на хозяине? Поэтому собственное мнение подмастерью уже вроде как ни к чему, достаточно поддакивать хозяину. Однако какой бы ни был гипотетический хозяин самодур, он прекрасно знает, что услужливый лизоблюд не годится в мастера, и оттого подмастерье становится вечной шавкой, ещё и презираемой хозяином. Совок-подмастерье именно здесь обнаруживает свою тупость –– мол, отчего же меня не уважает хозяин, хотя я ему служил до седин? Оттого, что хозяин знает цену этой службе с камушком за пазухой –– случись что, подмастерье удерёт со скоростью звука и будет подписывать что угодно, лишь бы угодить новому хозяину. Защищать хозяина будут ученики, те, кому светит диплом мастера, а подмастерье и без всякого диплома привык устраиваться, так что проще предложить свои услуги другим. Оттого подмастерье-совок вечно завистлив и зол на тех, кто обнаруживает качества ученика ремеслу –– вдруг вырастет в хозяина!?!, лучше потихоньку заклевать и закопать… Это самая настоящая классовая ненависть, которую старательно разжигали и пестовали большевики –– ненавидеть тех, кто смог нечто более, чем я, ничтожный. Христианство снимало саму проблему комплекса неполноценности или превосходства у всех участников иерархии общества, подразумевалось, что люди относятся друг к другу с любовью, терялся сам смысл пакостить другим. Религией коммунизма ничтожествам даны права делать всё, что прибластится, а в первую очередь –– как раз реализовывать страсть к уничтожению тех, кто лучше хоть какой мелочью. Так в 1917 году пьяная не всегда от алкоголя солдатня и матросня колола штыками сестёр милосердия, тех самых, что спасали их от заражения ран и читали им ночами книжки, чтоб отвлечь от мучительной боли. Так многим здоровым людям сейчас непонятна истерика атеистов –– мол, стоит храм, ну и пусть, никому не мешает, ходить туда никто не заставляет, зачем было взрывать? Так многие псевдопатриоты сейчас бьются в той же истерике, услышав о реабилитации Царской семьи, крича «Романовы сами виноваты!» и забывая то, что простые женщины, даже не прихожанки храмов, спокойно говорят: «Убийц оправдывать нельзя, они стреляли в детей!». Однако все три примера как раз есть проявления совка-подмастерье. Он готов горланить любую ересь, жрать любую гадость и жить в любых условиях, лишь бы не пострадал его статус важной птицы. Пусть гордиться нечем, пусть в каше тараканы, в постели –– крысы, а с потолка течёт, пусть дети наркоманы и убийцы, зато совок горд своим существованием и мысли не допускает о том, что был неправ хоть в чём-либо. У библейского Иуды хватило адекватности понять, что план провалился, выдача Христа была его непоправимой ошибкой, всё он понял неправильно и оказался пешкой фарисеев, хватило и решимости швырнуть полученные деньги назад как нечестно заработанные. Трижды струсивший апостол Пётр искренне каялся всю жизнь, и остался апостолом. У совка-подмастерье таких движений души быть не может. Виноваты все кругом и кто угодно, только не он!
Не удаётся, хоть умри,
В чужие сани водворяться.
Мы опоздали для дворянства
И не годимся в блатари.
Такие разные на вид,
Они единой нитью сшиты ––
В одних –– неколебимый быт,
В других –– ниспроверженье быта.
Иконы вешаем в углу,
Поём лихие песни бодро,
А нитка тонкая –– свобода, ––
Никак не вденется в иглу.
Течёт сквозь пальцы, как вода,
Души бесплотная начинка.
Сегодняшнее разночинство, ––
Куда деваться нам, куда?
Александр Городницкий, 1987
Вот, то-то и оно, хотел бы быть как мастер, но слишком хорошо знает, что не сможет, вот и зол на весь мир. Мало повесить иконы, надо верить, повернуться к Богу лицом. А не хочет. Ведь тогда придётся признать, что грешен, а это противно его природе, все его претензии на особость рассыпаются в пыль. Кроме того, если есть Бог, значит, есть тот, кто знает о всех его подлянках, за которые совку так не хочется держать ответ даже гипотетически. Увы, набросан портрет невоцерковленного представителя населения нашей страны, родившегося в середине либо второй половине прошлого века. Обещанный коммунистами советский человек, а по сути –– Иудушка Головлёв, описанный Салтыковым-Щедриным. Только селекционированный в подавляющее большинство, дабы классовая ненависть могла проявляться естественно, без оглядки на мешающий ей купол с крестом.
Они в сознании своём не виноваты,
Их выпестовала власть,
Которой выгодно плодить дегенератов,
Чтоб ненароком не пасть.
Игорь Тальков «Совки»
Сколь бы лакированная масочка его не скрывала, при первом же кризисе она слетит неминуемо.
Теперь, собственно, о таком страшном явлении, как кризисы. Разберёмся сперва, что это такое, с чем едят и чем чревато. Честно говоря, обыкновенное природное явление –– во время вёдра почва прогрелась от солнца неравномерно, где-то сгустились тучи, где-то, напротив, калился зной, и вот рванул ураганный ветер с грозой, сметая всё подряд и выворачивая с корнём деревья. Так и в нашей жизни перекос сперва незаметен, потом нарастает, но мы делаем вид, что не замечаем, а потом начинается стремительный и разрушительный обвал. Внешне всё выглядит как ужасная проверка на прочность, и, собственно, в значительной степени это верно. Причина кризиса, увы, всегда внутри нас. Называется она инфантилизм, сопровождённый пароксизмами гордыни. Поэтому у одних людей кризисы наступают аж в среднем возрасте, а других ждут сразу за порогом школы или вуза, или же, как мы видели у Марианны, при вступлении во взрослую жизнь. Окружающий мир жёстко и безжалостно даёт понять, что именно тебе он вовсе не намерен давать повода считать себя не то что счастливой, а и даже просто человеком. Все доступные ранее или завоёванные с трудом позиции превращаются в пыль, те люди, которые виделись оплотом стабильности, ведут себя, мягко говоря, непонятно, и не выручает ничего из того, что раньше никогда не подводило. Вот стандартная схема кризиса. Будем рассматривать те варианты, когда время катастроф минуло, выводы сделаны и жизнь перешла в новое русло. Последнее обязательно, как результат катаклизма. Те, кто с кризисом не справился, погибли или превратились в маргиналов.
Итак, канва кризиса всегда копируется с текущей судьбы героини (или героя). Так, знаменитый «Cosmopoliten» упоминает, в частности, про деловую даму, обожавшую кричать конкурентам: «Увидимся в аду!». Ну, и спровоцировала. В ночь после праздничного пикника коттедж сгорел дотла вместе с многочисленными гостями, а блестящая бизнесвумен, проснувшись посреди пылающей обстановки и увидев в пламени фигуру Богородицы, выбежала вслед за ней на открытое пространство. Дама, сообщает журнал, восстановила в родной местности храм, несколько изменила свой образ жизни, то есть, сделала грамотные оргвыводы. Так вот, большинство кризисов вызваны одной общей формулой:
«С нами такого случиться не может!» –– фраза №1 в списке так называемых последних слов.
Лоуренс Дж. Питер
В психологии есть также понятие «идеализация» объектов или процессов. Так, общеизвестно, что избалованный ребёнок может вырасти в настоящее чудовище. Однако это бесполезно объяснять родителю такого ребёнка. Мне известен отец эстетствующего дегенерата, быстро превратившегося в живучего наркомана, категорически отрицавший этот факт, даже когда сын обобрал его до нитки, а затем обвинявшего проклятое государство: «Оно не желает лечить моего Сашеньку!». Горячо любимый правильным до зубной боли отцом Сашенька превратил папашу в настоящую дойную корову и здравствует поныне, опровергая все пугалки школьных врачей про смерть от передозировки и интоксикации, нигде не работая и подсаживая на иглу соблазнённых мрачным обаянием эстета-интеллектуала юных девиц, которые, правда, быстро умирали или погибали от различных несчастных случаев. Каждая наивная пассия этого локомотива смерти всерьёз верила, что её любовь в силах спасти этого временно оступившегося, что он такой хороший на самом деле, просто люди злые и завистливые, что именно она в состоянии справиться с этим в одиночку. Всех погубило тщеславное желание оказаться круче, чем о ней могли подумать («а со мной он будет вести себя иначе, он же меня любит!»), ну, и комплекс Маргариты. Добавлю уже не от себя, а от бесстрастных статистов, сиречь психологов и социологов –– наркомания не лечится. Различные «единичные случаи» есть просто реклама, и ничего другого, для бизнесменов различного рода. И сливаем в помойку разные визги интеллигенции, она, как та Баба-Яга, что вечно против, а сама и понятия не имеет о том, о чём болтает в данный момент.
Кстати, как раз интеллигенция, вечно претендующая на звание интеллектуальной элиты и постоянно позорно проваливающая любые сколько-нибудь серьёзные дела, как и тесты на адекватность, которые то и дело предлагает ей окружающая реальность, заражает здоровых людей разными идеями, постулатами и принципами, ведущими лишь к погибели тех, кто рискнёт в них поверить. Причём уличить её в этом невозможно, ведь виноваты всегда не просто кто угодно, а как раз те, кто пытается не допустить гибели –– полная аналогия как с крыловской свиньёй под дубом, так и с пилившим сук –– упав, этот герой бросился бить того, кто просил этого не делать, с криком: «Накаркал, негодяй!». А потому рекомендация читателям: никогда не принимайте всерьёз то, что болтают разные писатели, учителя, врачи, а особенно –– певцы и актёры. Эти люди хороши, когда занимаются своим прямым делом: лечат, разъясняют законы сохранения энергии, чисто выводят арию Кармен, красиво пляшут тарантеллу или канкан. Живут они всё равно в мире наполовину иллюзорном, полном образов, а не реальных предметов, и вовсе не любят оттуда выбираться (там уютно и приятно, человек, привыкший к музыке Баха и Кальмана, не просто не понимает «кайфа» рейва и очередной «Муси-пуси», а склонен делать вид, что этого всего не существует, и знать не хочет о реальной численности слушателей попсы). Тем не менее тщеславие никому не чуждо, и, чувствуя себя любимцем аудитории, недалёкий счастливчик поддаётся на искушение изрекать умности, и превращается в токующего петуха. Аудитория же, из чувства личной симпатии к изрекающему, не хочет замечать, что уподобилась внимающим курицам. Так, стимулируя взаимно свою гордыню в различных видах, весь символический курятник движется к собственной погибели –– жируя, под нож, так как «разводчики лохов» самых разнообразных мастей не дремлют. Остаётся добавить лишь, что курятник агломеризировался до глобальных размеров, и все сюжетные конструкции сказки Андерсена про гадкого утёнка актуальны. Советую прочесть ещё раз, но глазами элементарной психологии, и с учётом вышесказанного найдёте массу не только интересного, но и знакомого.
А я добавлю лишь, что нечего лебедю делать в крестьянском птичнике, и если даму принуждают втиснуться в эти прокрустовы рамки, то легче и честнее будет не стараться кому-то угодить, а занимать то место, которое соответствует её истинному содержанию. Иначе, в лучшем случае, нас ожидает судьба Мартина Идена, а он проиграл.
Спаса со стены под рубаху снял,
Хату подпалил да обрез достал.
При советах жить –– торговать свой крест,
Сколько нас таких уходило в лес.
Песня зелёных партизан 20-х г.г.
В современных реалиях эта война уже ушла с явных позиций, теперь стрельба и манёвры идут в головах и душах. Но сути дела это не меняет –– мы не просто имеем право сопротивляться насилию, диктату чуждых ценностей, мнению какого-то выскочки или сварливой соседки, а должны и обязаны это делать, и к чёрту все байки о якобы христианском смирении, покорность барана, которого ведут на бойню, есть доказательство полной деградации, и ничего больше. Кстати, о смысле подставления щеки стоит сказать отдельно. Дальше.