(рассказ эмигранта)
Поседел мой черный чуб,
Не звенит моя гитара,
Все нерусское вокруг,
Русаков еще две пары.
Но, судьбе наперегон,
Когда стало не до песен,
Мы нагнали самогон
И решили – нынче треснем!
Жены нам накрыли стол,
Раз такое настроение,
Здесь закусок разносол,
Можно начинать веселье.
И, включив магнитофон,
Для веселья и затравы,
Сразу шлепнули по сто
Нашей собственной отравы!
Ну, крепка, аж в слезы бьет.
Иль, давно не пили, просто?
Напихав закуски в рот,
Мы еще налили п; сто.
Вот уже внутри тепло
И свободно говорится,
Только, замечаем, что
Нам никак не веселится.
Не идет веселье вширь
В этом чуждом государстве!
Достаем еще бутыль
Как вернейшее лекарство.
И, пошло оно гулять,
Задымили табаками,
Жены начали ворчать,
Ну, да разве сладишь с нами?
На столе еда стоит,
И стаканы лихо пьются.
Вдруг, сосед мой, говорит:
«Парни, надо матернуться!»
Точно! Прав наверняка!
Это ж в воздухе витало!
Нам живого языка,
Лишь его недоставало.
И пошло гулянье вширь,
Жены уши затыкали.
Мы под третию бутыль
Все припомнили, что знали!
Я ж, когда ослаб настрой,
И от хохота все взмокли,
Вдруг сказал: «Хочу домой.
Так хочу, что хоть подохни!»
Вмиг все кончили кричать,
Желваками заходили,
И пошли мы молча спать,
Будто вовсе и не пили.
1991