ПРЕДСКАЗАНИЕ
Нового года комья утро швыряет в лица,
с жадностью обнажая тёмный, как небо, лёд.
Поздно грустить о ком-то. Некуда торопиться.
Видимо, кризис жанра! Время своё возьмёт.
Время возьмёт с собою горечь моих сомнений,
крылья моих прозрений, облако грёз и снов,
космос над головою, шум в голове весенний,
всё, что любило сердце, россыпи звёзд и слов.
Чаще возможно чудо там, где ничто не свято.
Только безумцы знают правду последних дней:
свастика каждой веры гонит наш мир к закату,
мы не вращаем Землю – мы отдыхаем в ней.
В полночь под воскресенье это однажды будет:
стрелки замрут бессильно, сделав последний взмах.
по городам ударит огненной лавой буря,
крошкой кирпичной кроя тварей безвольный прах.
Кто-то по древним картам к северу путь прочертит
прочь от земного ада, где под покровом тьмы
жадно сжирают черви трупы голодной черни
под равнодушным взглядом вечной уже зимы.
В новой Гиперборее места сумевшим выжить,
хватит – и даже слишком. Бремя земных забот
схлынет, и станет небо душам крылатым ближе.
Чувствую и предвижу – время своё возьмёт!
2014г.
***
Если кто без греха – слово скажет потом поперёк,
ну, а я промолчу. Мне пока что ещё невдомёк,
не моя ли вина, что летит этот суетный век
головою в асфальт, остальными тормашками – вверх.
Не моя ли вина, что пророка в отечестве нет.
что за мудрый совет принимают болезненный бред,
и не выбрать никак, что же всё-таки будет честней –
то ли в небе витать, то ли крепче держаться корней?
Даже в годы, когда был страною я искренне горд,
на задворках надрывно рыдал приблатнённый аккорд,
как ответ на вопрос, что и ныне быльём не порос,
для кого – третий тост, а кому – разорённый погост.
Были детские сны – что цветное кино о войне,
но они наяву продавались по сходной цене.
И как бодро бы нам ни трубил про грядущее гимн,
исцеление ран и покой доставались другим.
Ностальгия во мне – только повод послушать попсу,
да в ночной тишине ковырять флегматично в носу,
размышляя о том, чья на мире проклятья печать.
Это - призрачный рай, где не надо за всё отвечать.
Что о прошлом грустить, коль уроки его ни к чему?
Отпустить и простить? Утопить, как Герасим Му-му?
Как, трудясь, ни потей, свои силы ни в грош не ценя,
станет завтрашний день только эхом вчерашнего дня.
Если кто без греха – слово скажет потом поперёк,
ну, а я промолчу потому, что себя не берёг,
всюду счастье искал. Не нашёл – но безумно устал,
и рассвет не настал, и считается долго до ста.
Не моя ли вина, что ни правды, ни веры в душе?
Не моя ли вина, что делить это не с кем уже?
А дорога в Эдем – как и в ад, коротка и длинна,
и причём не одна. Почему? Не моя ли вина?
2014г.
***
Меж ритмом и рифмой, меж Богом и чёртом,
меж серым асфальтом и космосом чёрным
как маятник маюсь – и некуда деться.
Пожизненно здесь я.
Здесь места немало для скуки и грусти,
но всех нас однажды отсюда отпустят
без страха и боли на вольную волю.
Я этим доволен.
Наш мир, несомненно, когда-то придумал
торчок, что сперва основательно дунул.
Как жаль, что такого менты проглядели.
не взяли на деле!
Ни правды, ни чести и всё не на месте
от лести до мести, и в душу не лезьте
с вопросом, во всём ли виновна система,
и кто мы, и где мы!
Политики рулят, народы пасутся.
Не ёрзай на стуле и молча присутствуй!
Да будет в мозгу твоём девственно пусто!
Совсем не искусство
быть лохом. Где надо – там знают, что лоху
любая эпоха – родная эпоха.
Свобода? Да ладно, кому она светит?
Я сам, блин, из этих!
Из тех, кто студентом в весеннюю пору
носил на кармане значок с триколором.
Вот был бы постарше – хватило бы злости
на череп и кости,
и силу признаться, как это ни гадко,
что нет революции в белых перчатках,
и каждый бунтарь – тоже где-то в зачатке
блюститель порядка.
А в общем-то было всё ясно и просто
и в тех пресловутых лихих девяностых,
когда ты не жертвуешь баксы Мавроди,
когда по природе
не хам, не бандит, не ловец привидений,
когда из говна ты не делаешь денег,
когда под фанеру не ноешь фальцетом
и счастлив при этом.
Так просто остаться пушистым и белым!
Всему своё время – потехе и делу.
Я делал что должно – и вышло что вышло.
А ныне я лишний.
Сосулькою тает желание выжить.
Я всё ещё здесь – а по слухам весь вышел.
Становится голос и глуше, и тише –
никто не услышит.
Я слушаю музыку утренних улиц
и парка, где птицы на ветках проснулись.
Всё очень похоже на прежние вёсны,
что мне не по росту.
Из давних обид вырастаю, и всё же
не стану уже никогда толстокожим.
И двери для новых открытий открыты
меж рифмой и ритмом!
апрель 2014 г.
***
От музыки до слов дорога коротка –
лишь несколько шагов. И всё-таки пока
не пройдена она, не сразу разберёшь
где звук и тишина, где истина и ложь.
Без музыки слова – лишь уличная брань.
Разборчива едва, но сердца не порань
об острые края, о камень и бетон,
о чужеродных «я», чьё имя – легион!
А музыка без слов – что чувство без ума.
Без дна и берегов – прозрачна и нема
отчаянно течёт прорехами границ
по звону вешних вод и крику летних птиц.
Но лишь в одной стране, где только слово – бог,
пришедшее извне не пустят на порог,
покуда на покой кружочков чёрных нот
кириллицы строкой поэт не посягнёт.
И эхо задрожит, не попадая в такт,
и сгинут миражи под бодрое «тик-так».
Здесь нечем дорожить – ведь завтра Страшный Суд.
Эх, так бы русским жить, как русские поют!
Но, кто б ни говорил, секреты неясны
и магии чернил, и магии струны.
Услышал зов – спеши нехоженой тропой!
Коль пишется – пиши, а коль поётся – пой!
май 2014 г.
***
Готово всё для будущей войны.
Кто не готов – тому пора на выход.
Как хорошо, как свежо было лихо,
пока оно свои смотрело сны!
Я знаю – никакой моей вины,
а также никакой моей заслуги,
что немы книги, что живучи слухи,
что мы в своём ничтожестве равны.
Но знания сегодня – не товар.
Не в правде наша сила. Правда – в силе.
Читатель хочет рифму про Россию?
Вот хрен тебе! Учись держать удар!
А мне дай Бог скорей сойти с ума!
Кто ничего не ведал – тот не предал.
Пока идёт борьба за то и это,
да будет мне покой, а всем – чума!
Переведите их через майдан,
а также пару раз через Майданек.
А я приду потом на поле брани
единственным из выживших землян.
июнь-июль 2014 г.
***
Никто не может запретить мне слёзы,
мечты и сны в любое время года.
Я в лабиринтах неопрятной прозы
ищу поэзии хрустальной ноту.
А нахожу раздоры, ссоры, споры.
И успокоиться душою где бы?
Под кучевыми облаками – город,
над кучевыми облаками – небо…
Заря ударит по глазам – но в чудо
не верю я. И точит вены холод.
Забрал бы кто-нибудь меня отсюда
туда, где был я весел, чист и молод!
Грозить фортуне кулаками поздно.
До драки – ладно бы, а то ведь – после!..
А за седыми облаками – космос,
а под седыми облаками – осень.
И память прошлого, давя на жалость,
о недождавшихся меня бормочет:
одна хорошая, да, жаль, чужая,
да остальные – как бы между прочим.
Не отпустил бы ни на шаг – поныне
не ветра свежего искал бы в поле.
А под густыми облаками – иней,
а за густыми облаками – воля…
2013–2014гг.
***
Шляпа набок, расстёгнуты брюки…
Тихо споря о чём-то с собой
под печальной луною Кентукки
бродит пьяный, усталый ковбой.
Он когда-то любил буги-вуги,
но давно в тишине голубой
современные средства науки
протрубили попсовый отбой.
И дрожат его ноги и руки.
Хоть он парень совсем не тупой,
под печальной луною Кентукки
горек путь из запоя в запой.
Его предок, рождённый на юге,
вёл полки с бодрой песнею в бой,
а ему ни седла, ни подпруги
не завещано было судьбой.
Ни супруги, ни верной подруги.
Тут хвоста не поднимешь трубой!
Феминистки – поганые суки
маршируют угрюмой толпой.
И рабов еле грамотных внуки
строят рожи тебе за спиной.
Под печальной луною Кентукки
очень страшно порою ночной.
Перед дракой зачешутся руки,
но кулак разожмётся с тоской.
Миром правят то бяки, то буки,
а ковбоям пора на покой.
И никто не поймёт этой муки.
Бог – и тот бы сказал: «Ну и ну!
Эй, возьмите его на поруки
и отправьте скорей на Луну!»
29 сентября 2014 г.