Земля все стерпит...
Земля все стерпит...
Время все простит...
Леса и степи с вечностью помирят.
Копить всю жизнь,
за час один спустить,
И умереть на собственной
квартире.
Звать сына, не дозваться, умереть.
И перед смертью редьку,
Что так густо
Посеяна, разреживать, греметь
Дырявой лейкой,
поливать капусту.
Не попрощаться с другом и женой,
Уснуть и не проснуться...
Перед смертью
Нелепо все и все поражено
Неведеньем...
А значит в смерть не верьте.
Когда стихи – хожденье по канату,
Когда стихи – хожденье по канату,
Ни прошлого, ни будущего – стих!
Чуть вправо или влево и хана тут,
Взмахнул руками, прокричал и стих.
Я давно уже не знаю меры,
Я давно уже не знаю меры,
Жизнь читаю с белого листа,
В чём же ты теперь, мой символ веры,
Камень наподобие креста.
Может быть, задобрить духов леших
Им стихи к подножью положить
Пощадите нас, переболевших
Вашей жутью , дайте трезво жить.
Оградите от чумы, от сплина
Дайте силы, чтобы жизнь прошла,
Верю я, поэзия всесильна,
Если в ней есть оберег от зла.
Душа моя как будто обломилась
Душа моя как будто обломилась
И жизнь моя оборвалась,
А где, скажите мне на милость,
С душой магическая связь.
Малец, который ликом светел,
В мои глаза вливает синь,
А я не жил на этом свете,
На этом свете жил мой сын.
Я жил в потустороннем мире,
Там, в зазеркалье где жил,
Играл на позлащённой лире,
Но мало песен я сложил.
Одни ругательства и плачи,
Одни молитвы, чтоб спасти
Я жил совсем, совсем иначе,
Чем тебе кажется, прости.
Я мог бы стать большим поэтом,
Я мог столько гор снести,
Но что там я..речь не об этом,
Прости, мой сорванец, прости
Когда бы каменною глыбой
И как за каменной стеной
Стоять, тогда и вы могли бы,
Общаться как-нибудь со мной.
А я из чувственного тела
И что я есть, не знаю сам,
Всё жаждал, чтоб душа летела,
Летела к чуду, к небесам.
И вот теперь оно
свершилось,
И я, доживший до седин,
Приняв божественную милость
Душою молод
Вот мой сын!
Учи меня, как жить
на свете,
из летаргического сна
я очутился
на планете,
Где непонятная страна.
Где объясняться
надо долго
что чувства – промысел,
удел,
Порой бывает выше
долга
И выше самых
главных дел.
И всё-таки, и всё-таки я прав,
И всё-таки, и всё-таки я прав,
Нет правил, нет приёмов вдохновенья.
А есть одно
единое мгновенье
Как будто бы настой из разных трав
и тайный звук
и даже пенье
когда всю жизнь в единый миг собрав
испытываешь адское терпенье,
чтоб не взорваться, не сорвать скалу
и смотришь в одну точку бестолково
и вот тогда
вступает во главу
единственное названное слово.
Уходят мои одногодки
Уходят мои одногодки
и те, что постарше меня.
И в путь их, до боли короткий
в слезах провожает родня.
Кладут их под тёмные ели,
в кладбищенский серый песок.. .
Спасибо, для этой постели
ещё не сложили досок.
Неужто судьба - идиотка
готовит мне свой каравай:
напоит горючею водкой
и тут же спихнёт под трамвай.
У разбитого стану корыта
У разбитого стану корыта
И на дне только гвоздь золотой
Вот и жизнь, что корыто, разбита
И дыра в голове под звездой
Я старался укладывать шпалы
Из родных удивительных строк,
Вот и рельсы…
Катись – всё пропало –
Хоть на Запад, а хоть на Восток.
Нас учили мечтать, мы мечтали
Я свою зарифмую судьбу
На словах моих рельсы из стали
Я по ним пролечу хоть в гробу.
Только жаль, этот поезд крылатый
К полустанку уже не дойдёт
Новый стрелочник
с большей зарплатой
выйдет к шпалам
и путь разберёт.
Лёгкость слова всегда свернословье,
Лёгкость слова всегда свернословье,
А у сердца другие слова,
Было лёгким моё изголовье,
И тяжёлой моя голова.
Угловатыми были движенья –
Не ходил, а плясал по углям –
И в минуты больших раздражений
Я таскался по разным углам.
Во главе одинокого быта
Быть – не быть – меня мучил вопрос.
Задыхался – душила обида:
Что мечталось – ничто не сбылось.
И в нависшем дыму поражений
Напряжённая мысль у виска
Приводила все силы в движенье
Для последнего, может, броска.
Так разбита вся жизнь на этапы.
Словно в траурных рамках стоят,
В трудовой моей чёрные штампы
Разных мест и внушительных дат.
Я понимаю, снег на Неве…
Я понимаю, снег на Неве…
Может быть, грусть по нему…
Молча стою – по твоей ли вине –
дай хоть тебя обниму…
Зря говорили, душа голуба
Я пригляделся и сник
ты, как снежинка дрожишь на губах
И холодна, словно снег.
Дышать на ладан, не дыша
Дышать на ладан, не дыша
На ладан – на ладонь,
Как бы дойти до Иртыша
Туда на Тихий Дон.
Не тронь, пока жива душа…
Ещё за окоём
Листа кружок карандаша
Не выдан за приём.
Ещё над точкою скоба?
Или сосулькой штрих!
Не надо зеркало к губам.
Есть порох на двоих.
Да и когда рассыплюсь в прах
И превращусь в песок:
Ах, что за слово на устах,
Как сладок голосок!
При жизни весело мечтать,
Когда есть щит и меч,
А будут ли тебя читать…
Прощай, до новых встреч.