Внук Михалыча прошлым летом научился плавать. А внучка еще была
мала для этого. Вот он и пришел с ними на пляж. Пока располагался,
дети бегали до воды и обратно. И кричали:
- Дед, дед! Пошли нырять!
Михалыч подозвал их вплотную к себе:
- Чтоб я этого "дед!" больше не слышал! Вы мне весь контингент
распугаете.
- А со такое кон-ти-ген? Птицы?
- Это девочки. Только большие, - пояснил Михалыч. - Как тётя Лиза.
Или твоя мама. Вырастешь - будешь контингент. А пока идите, копайте
и стройте.
Внук был сообразительный:
- Мы будем называть тебя "капитан"! - и они ушли к воде.
Лаборантка Лиза с сыном приехали на велосипедах. Сын солидно
поздоровался за руку. От него пахло табаком. "Надо же..., -
помрачнел Михалыч, - ещё лет 5, и кто-то на Лизку скажет "баба"..."
Лиза стала стягивать сарафан через голову. Михалыч залюбовался:
"Пусть только попробуют сказать!". Она стянула и уселась рядом:
- Артём, иди плавай. И помогай детям строить!
Дети обрадовались.
Михалыч сказал:
- Смотри, какие облака! Похожи на сугробы.
- Ой, Михалыч, а помнишь - мы с тобой были Дед Мороз и Снегурочка?
Все дети читали нам стихи. А ты потом у меня дома читал свои...
А потом...
Михалыч немного разволновался от "а потом". И от ресниц.
И от коленок. Втянул живот. А она продолжала:
- А сейчас можешь почитать?
- Лиза, детка, какие стихи? Жара, дети, люди вокруг...
- Люди далеко. Давай, читай! - и наморщила носик на облака.
Михалыч вздохнул, посмотрел по сторонам. И начал:
- Звеня в гармонии вселенной
И в хоре сфер, гремя, как гром,
Златое солнце неизменно
Идёт предписанным путём...
- Вот-вот! Это мне особенно нравилось!
Михалыч читал дальше. И они не заметили, что Артем уже стоит
позади и трёт голову полотенцем. И Артём говорит:
- Иоганн Вольфганг Гёте, "Фауст"!
Лиза ойкнула. Помолчала на Михалыча. И поручила сыну:
- Давай, иди. Присматривай за мелкими.
И немного погодя:
- Ничего, Михалыч. Я всякие стихи люблю. Гёте, так Гёте.
Пошли плавать!
А в воде спросила:
- Помнишь, ты мне на 8-е Марта мыло подарил? И на открытке было
написано "Намыливай уши, намыливай грудь, и, стоя под душем,
меня не забудь!". Это тоже Гёте?
- Нет. Это я. Тогда кризис был. Денег только на мыло хватило.
Поэтому...
- Поэтому ты мне и нравишься! - и чмокнула в щеку.
Михалыч стал показывать, как он умеет нырять в одну сторону,
а выныривать совсем в другой стороне. Чаще всего возле неё.
Когда одевались, Лиза поинтересовалась:
- А твои внуки знают стихи?
Внучка запрыгала и забила в ладоши:
- Я, я знаю! - и сразу:
- "Звеня в галмонии вселенной
И холесфел, глемя, как глом,
По небу солныско путём!"
Михалыч вспомнил, что они с Семёнычем, когда выпивают,
беспрерывно читают эти стихи. А внуки последнее время
почти всегда рядом ошивались. И его, и Семёныча.
Вышли на тропинку. Лиза шепнула Михалычу:
- Позвони вечером...
Велосипеды тронулись.