Снегурочка

               
Утихла и заплакала без слез
за кромкой у ветлового откоса.
И старый свет нахмурился всерьез
над высотой восставшего вопроса.

Когда бы с мартом в лад заговорить,
не утопая в опаленной стыни,
и я сумел бы стежку проторить
по небесам, по заалевшей сини.

А тут туманы злые и дымы, –
от сердца к сердцу как от дома к дому, –
и нескончаем поворот зимы,
и опустели белые хоромы.

И я смиряюсь, словом не губя,
и вновь веду, веду ее от края,
где в мыслях отрешилась от себя,
где привечала мучаясь и тая…

   Настюша. Я люблю тебя. Папа.