Один лишь только звук внутри от стона скрипки,
В игре ничтожной, мрачной - тусклых, посеревших лир,
Болезненный, полуживой, как бег улитки,
Обозревая назначением жестокий Мир.
Нетронутая мгла слоится у подножья,
Благословенно отдыхая, вскользь уныло ждёт,
А я бегу по свету, все года итожу,
И по порядку каждому условно дав черёд.
Как бременем распята жизненного пира,
Свободой нищеты срывающей, созрев плоды,
Я посохом своим свою же жизнь разбила,
Раздав всем по крупицам сокровенной доброты.
Но встретила лишь боль у каждого причала,
Разбавлена суть лицемерно, хитростью сквозя,
Последнюю рубашку им же отдавала,
Достойно милосердный крест пожизненно неся.
А чем же отплатили, впредь срывая маски,
Допив бокалы едкого и горького зелья,
А мне же наливали яда для острастки,
Презренно улыбаясь в кучке злого воронья.
Но я всех их простила – не держу обиды -
Больной, духовный мир, в суровой, зыбкой полутьме,
Расходуют себя, бессовестностью свиты!
На жизнь и мне хватает – заревом внутри, в душе!
*