«Стойте, стойте! Не пройдите мимо!
Посмотрите, люди, сей товар!
Корчит клоун в смехе пантомиму,
И актёры демонстрируют свой дар.»
Зазывала гласом надрывался,
Возле лавки старой он стоял,
Кто-то подлатать ее старался,
Но потом работу побросал.
А вокруг - базарная округа,
Шумный люд скупает жемчуга,
Дарят кольца юноши подругам,
И кидают деньги беднякам.
Стороной обходят люди лавку,
То ли страх берёт их, то ли дрожь,
Зазывалу - маленькую шавку,
Просто так испугом не возьмешь.
Непонятно, как взялась, откуда?
Лишь вчера пустынно было здесь.
Принесла ль ночная тишь-простуда?
Только воздух странный в круге весь.
Вот подходит девочка ко двери,
Дергает с сомненьем за рукав
Зазывалу. Чуда ждёт и верит.
Тот замолк, ни слова не сказав.
"Можно посмотреть твои товары?"
Голоском писклявым позвала.
"Ну конечно". Словно звон гитары,
Речь его манила и влекла.
Приобняв дитя за белы плечи,
Он повёл пришелицу к дверям.
Говорил дурманящие речи,
Чаровал незримо, по слоям.
В полумрак. И дверь закрылась следом.
Зазывала вел девчонку вглубь.
По бокам все скрыто пыльным пледом,
Словно на спор взятое за рубь.
Дальше раздавался звон монеток,
Кто-то злато в сумерках считал.
В мастерской немых марионеток
Мастер на пришедших воззирал.
"Проходи, дитя, не бойся, право,
Здесь мы рады всяческим гостям.
Хоть про нас идёт дурная слава,
С теплотой относимся к друзьям.
Хочешь посмотреть игру актёров?
Или покататься на коне?
Нет, не нужно скромных этих взоров,
Ну, вперёд, поверь, ребёнок, мне!"
Увлекал девчонку старый мастер,
Проводил по залам и углам.
За стенами вьюжило ненастье,
Но беззвучен был и ураган.
Час спустя подводит к занавеске
Проводник уставшее дитя.
"Здесь увидишь мир и жизнь в довеске,
Ты пришла, дорогами бродя!"
Занавеску резко он отдернул,
Кукла восковая там была.
Отскочил оттуда так проворно,
Будто полночь скорость придала.
И бежать хотелось той девчонке,
Но стояла, пристально смотря.
Вдруг она вскричала в страхе звонко,
Радость кукловоду подаря.
Оживала кукла, шевелилась,
Подняла стеклянные глаза.
"Ты сменить меня теперь явилась?",
Прохрипела, будто бы гроза.
Ноги отнимались у ребёнка,
Сами шли навстречу злой судьбе.
А она молилась Богу громко,
До тех пор, пока была в себе.
А потом застыла в одночасье,
Поседели кудри цвета злат.
Здесь настигло девочку несчастье,
Хуже прочих в сотни тысяч крат.
Та, что прежде ведала проклятье,
Вновь застыла. Вечный юный прах.
Подвенечное сияющее платье,
Красота, вселяющая страх...
Поутру исчезла эта лавка,
Не хватились люди сироты.
Поступь ног запомнила лишь травка,
Лишь рассвет хватился красоты...