Мы жили под землей, не зная ветер.
Нас не касался дождь и хрупкий град,
Мы не встречали солнца на рассвете,
Не обжигал нас светлый снегопад.
Мы слышали тяжелое молчанье
Лишь в промежутках между тем, как вновь
Склонялся молот ближе к наковальне,
Гудит железо, и бушует кровь.
И этот стук, родящий цепкий холод,
И запах мокрой глины и песка,
В нас оставались вечно, темный город
Мечтал однажды встретить облака.
За стенами пролеты и ступени,
Тех лестниц, что ведут слепых на свет.
Но мы боялись дальних восхождений,
Мы в бункере, да только, войн здесь нет.
Шагнули все же смелые однажды,
А мы за ними шаг за шагом шли,
Изнемогав от голода и жажды,
Искали света в призрачной дали.
Мы ждали слишком долго, чтоб не верить,
И слишком мало, чтобы умереть,
Мы уставали примирять и мерять
Шаги до остановки, в глубь смотреть...
И мы дошли. Дошли до самых ливней,
До горизонта, дымки золотой.
Сердца почти остыли, лед и иней
Лежали за спиной и темнотой.
А перед нами жизни свет и знанье,
Мечта и боль от памятной стены.
И разливалось долгое молчанье,
И мы стояли им оглушены,
Смотря на бег косматых облаков,
На то, как время с ними мимо мчалось.
А тишина касалась наших лбов,
А тишина, как вечность, не кончалась.