Я трижды за последнюю неделю
сходил с ума. И, плача втихаря,
мои глаза беспомощно хотели
страницы оборвать календаря.
И медленных моих телодвижений
непредсказуемость наполнена была
обрывками давнишних сновидений,
осколками разбитого стекла
моих очков, наверное, тех самых,
в которых были ясно мне видны
и толпы, вопиющие «Осанна!»,
и толпы, вопиющие «Распни!»
Как отповедь, в моих ушах, как пенье,
звучали с двух сторон, как вопль «Прости!»
и «ми… ре… до…» отчаянных мгновений,
и «до… ре… ми…» предвечного пути.
Сколь призрачно мое отдохновенье!
Готовятся к отплытью навсегда,
как левантийским талером, везеньем
предсмертным ослепленные суда,
в урочный час крадя у побережья
часть времени и криков чаек часть.
Ужель на них заката жизни прежде
мне выпадает без вести пропасть?
Но мало от всего вдали сокрыться,
чтоб, скованному тишиной сперва,
изречь, как валаамовой ослице,
божественно-невнятные слова,
где в каждом имени, во вздохе каждом
мерцал бы недоступно небосклон,
когда бы не был свет его однажды
размытостию взгляда преломлен.
И вот уже с недужною игрою
палитры ли, теней ли, вся и всех
зияет космос черною дырою
души моей тоскующей поверх.
А дни идут и завершатся скоро,
в корысть самозабвение вменив.
Лишь ангелов и насекомых хора
не прекратит звучание мотив.
И мир вещей, как внутренность бамбука,
небытию устанет подражать,
чтоб человека заново по буквам
на чистовой бумаге собирать.
30.10.2013г.