Снег вьётся и лихими танцами
засыпал лодочную станцию.
Там лодки в ряд, как свежие сугробы.
К ним не ведут протоптанные тропы.
Все белое — беседки, лавки, будки.
И жмутся к полынье худые утки.
А там, за снегом, стонут мандолины
и дамы надевают кринолины,
чтобы исполнить медленное что-то
из менуэта или из гавота,
не разобрать. А снег еще несется
и кто-то у пруда в любви клянется,
невидимый и вечный, словно Каин,
и через хлопья быстро убегает,
чтобы в снегу исчезнуть, но не сразу...
И колокол утробно бьет три раза,
пугая голубей и юрких белок.
Снег отступает, вымотан и мелок.
Выходит на аллеи детвора.
И просыпаться, кажется, пора...