Скупилась ночь на сладких снов видения.
Бес снизошёл с ехидною улыбкою,
Улыбка та была кроваво - липкою.
Я рано утвердилась в исцелениях.
Он одарял бесчисленными вспышками,
Гонимых некогда, атак панических.
Прослеживалось: "Дан тебе кармически.
Противишься судьбе не слишком ли?".
Дрожь по рукам и ноги стали ватными,
К вершине пульс, на бездны дно давление.
Система нервная в капкан явлениям
Мистическим? Реальным? Разум пятнами.
То в жар, то в холод. Моё горло сдавлено,
Нехватка воздуха сулит агонию.
В ушах звенела звуков какофония
С напором ужаса и данности заявленной.
Сквозь наважденье бес в зрачки заклятием,
В затравленную душу, да по клеточкам.
Выздоровленье - сломленная веточка,
Разбит безумием флакон противоядия.
Достигла бесовская сила зрелости.
Мгновенье...Я в глазах зеркальности.
В них компромиссов нет, лишь радикальности,
И заточение прочней окаменелости.
Поочерёдно, на спасение надеждою,
Виднелся в зеркалах просвет тропинкою.
Напрасно, тщетно, её почва зыбкая,
Чем ближе, тем сильнее мгла кромешная.
Нащупывала дверь простывшей верою,
Смеялся бес над этими усильями,
И страх вливал к моральному насилию.
С иронией шипел: "Какая смелая".
Кричала, но услышать было некому.
В истерике ломилась в стены - статуи,
И в теле мышцы, повсеместно сжатые,
Сподобились ручью чужому, беглому.
О, Господи, все стены разом ожили
И двинулись со злобой...Наступление!
Из глаз моих не слёзы, кровь течением,
Расплавился вопрос в нём: "Выжить можно ли?".
Всё ниже прессом потолок на голову,
Зажала стен зеркальность позвоночник, лёгкие.
Взорвались окровавленностью вены тонкие,
И не зигзагом сердце, полосою долгою...
Глаза с трудом открыла светом утренним,
Всё тело ноет, я в руках стагнации.
Бес не простился!...А душа в прострации
Зализывает жизнью раны внутренне.
Мари Риан