Веточка моя, моя олива,
как ты там, в крещенские морозы?
Я сижу у моря, жду прилива.
Солнечно. Тепло. И пахнут розы.
После шторма море, как ребёнок
после сна, покойно и лениво —
чуть ещё — потянется спросонок...
Сладок ли твой сон, моя олива?
Столик взял у моря, крайний самый,
среди пиний, на краю обрыва,
где волны дробилась амальгама
Как ты там цветёшь, моя олива?
За' морем, там — Турция. Ты помнишь,
в первый раз повёз тебя к проливу?
небо было — не смотри — утонешь!
Истамбул тонул в цветеньи сливы
у Босфора, в маленькой кофейне
турок в красной феске жарил рыбу,
швартовался у причала сейнер,
я же, таял от твоих улыбок.
У фелюг, в костюме янычара,
их потомок зазывал туристов,
над волной зурны печаль звучала
и вода сверкала как монисто.
Вот сижу у моря, вспоминая
солнце детства и свою нестарость
и как чётки дни перебираю —
сколько их, несчитанных, осталось?
и теперь, под плач и крики чаек,
мы давно со временем не спорим,
ждём тебя и время отмечаем
приливной волной...
Отец и море.