Красота безмятежна и в то же время волнующа…
Красота дарует нам не только ощущение чуда;
она приобщает нас к вневременности, поэтому
мы говорим: красота вечна.
Р.Мэй
Я совершенно отчётливо помню:
Во время святок то было со мной.
Как-то с гулянья, с морозца зашёл я
В кафе по дороге. Я шубу и шапку
Повесил на рог и за столик присел.
Прислуга сновала, и свечи горели,
И плакала скрипка в одном из углов.
Не ново всё это, и всё уже было,
А этого не было – кто это там?
Глазам я не верю: Она у окошка,
Из юности главная женщина это.
На вид изменилась, но так же, как раньше,
Изящна, нежна и собой хороша.
А лет ведь немало уже пролетело:
Мне было тогда двадцать пять или шесть.
Она помоложе была, но ведь четверть
Столетия минуло с тех давних пор!
Сидел и смотрел я, и взгляд наслаждался:
Явление чуда дарила она.
Хотел подойти и представиться даме:
А вспомнит ли, нет – мы посмотрим потом.
Любили друг друга мы, пусть и не долго,
Но пылко и страстно в неблизких краях.
Решился и встал я. И к стойке буфетной
Пошёл через зал: пусть заметит меня.
Я близко прошёл – мимолётно скользнула
Взглядом глаз равнодушных, не видя меня.
Не узнала, не вспомнила, очень возможно,
И не захотела – что ж, Бог ей судья.
И вспомнил я: в то же далёкое время
Таким же вот взглядом скользила она
Не только по людям, предметам, машинам –
По мне, кто лелеял её и любил.
И стало мне ясно – сейчас, а не раньше:
Она не ценила восторгов пьянящих,
И первой ушла, а холодно-мертвящим
Лишь вскользь удостоила взглядом меня.
***
Огнём своим непостижимым
Она согреть и не могла.
Ну что ж, она имела право –
Свободной женщиной была.
И более того - почти уверен в этом, -
Что никому, нигде и никогда
Не удалось души её коснуться,
Как сделать это не сумел и я.
Возможно, в ранней юности её
Пронзило силой чьей-то страсти -
Того, кто первым покорил и первым
Как разбудил, так усыпил в ней душу.
Она любила – к сожаленью, только раз.
Она пыталась полюбить и испытать
Всё снова, раз за разом – и со мной
И, видимо, с другими – но попытки
Красивой этой, утончённой леди
Так и остались тщетными, увы.
И к ней претензий нет, не может быть.
За что ж? Она дарила, что могла:
И красоту, которая в волненье
Всех, кто её касался, приводила,
И эту странную, такую неземную
Улыбку, всех сводившую с ума, –
Щедра была она хотя бы и на это –
Так скажем ей спасибо, господа!
А красота не только возбуждает чувство,
Но и волнует разум – значит, вечна.
Я встал и тихо прошептал: «Так пусть же
Твоя навечно остаётся красота.
Цени её, лелей и сохранить пытайся!»
16.01.15