Это попытка собрать на одной странице стихи поэта, удалённые
или из его черновиков, а так же стихи последних дней...
=====================================================
Сулейман ибн Дауд! На твоем знаменитом перстне
вырезано одно из девяноста девяти имен Аллаха,
что дает тебе власть над джиннами, птицами и ветрами!
Но не дает, увы, тебе силы над этой девчонкой, хоть тресни,
даже воздвигнув пред нею алмазный дворец из праха,
засыпав его покои золотом, завесив все стены коврами.
А имя девчонки – царевна Будур, что означает «полнолунные бедра»,
как описать неземное это создание тем, кто охвачен любовью?
Темная ночь разлуки и расставанья – это ее волосы, а лицо –
дни единенья и щеки ее анемон, губы – кораллы (помада от Лореаль, говорят - очень модно),
грудь ее искушение тем, кто подходит к ее изголовью,
тонкий стан, словно призрак воображения, проскользнет сквозь твое кольцо.
Ее слюна желаннее вина, и вкус ее погасит огонь мучительный,
кисти рук из рукавов вытекают быстрым ручьем, сняв браслеты,
она посылает их в темное море волос, заставляя страдать поэтов,
но бессилен стих ее прелестям и сиянию ослепительному,
и роют они могилу для страсти посреди души, и бродят, тоскуя, по свету.
Открою тебе, несравненный, один небольшой секрет:
Царевна Будур очень любит горячую пиццу.
На днях она с шефом пошла в ресторан на обед,
ты бы видел, мой господин, какие были у всех посетителей лица,
когда она съела две порции, размером в луну, не моргая,
иностранка-кяфирка толкнула супруга в бок, тот свалился, как от трамвая,
который внезапно наехал из-за поворота, а еще я так скажу, мой господин:
Каждый, кто смотрел на нее, замочил себе шелковые шальвары
из-за ее чрезмерной красоты и прелести, только я один
продолжал сочинять касыды и песни для голоса и дутара,
для звонкой зурны, подобной молитве, что утром поет муэдзин:
О, царевна Будур –Мариам! Второе имя твое священно
Для всех на востоке, на западе и небесах!
Аллаху я жалуюсь на любимую, утратив ее.
И страсть и волнение в ней не вызвали жалости.
А мечталось ведь, что прильну к ней и буду счастливейшим в мире, как Аль-Асад!
Пред нею мой грех один – лишь то, что люблю, ё-моё!
В любви есть счастливые, но есть и несчастные – малости
Прошу от нее – ни кусочка пиццы, ни крошки хлебной,
А сладкого отдыха сна на груди той волшебной!
О, господин Сулейман ибн Дауд! Помоги мне силой своею!
Мои слезы все ль объявили то, что таил я, не знаю!
Изнурением обессилена моя плоть в любви и страданиях!
Позволь увидеть вблизи еще раз это прекраснейшее создание,
ибо в разлуке я непрерывно болею,
сочиняю стихи бесконечные, зову и кровь вместо слез проливаю.
А царевна не видит того, она спешит на вождение,
по вечерам садится за руль автомобиля –
это железный шайтан такой на четырех колесах.
Но без нее моя жизнь превратилась в сплошное затмение,
как этот выхлоп шайтана (видно опять на заправке не тем залили).
Печаль и грусть поселились в душе моей, выедают зрачки мне слезы….
Тут опять Шахразаду застигает утро, она прекращает речи,
дозволенные счастливым царем, он целует ей плечи,
глаза и руки, и ждет продолжения этих сказаний…
прости и меня, мой читатель, я тоже прилягу где-нибудь рядышком с ними, пока – до новых свиданий!
© Copyright: Dimir Dimirov, 2003
Свидетельство о публикации №103041800977
Еще одна ночь для Марии - любовная лирика, 18.04.2003 01:45