Первенец строительства – сарай.
В начале июля 1992 года, когда Саша (наш старший внук) был отпущен на каникулы, мы решили всем кагалом, включая дочерей, зятьёв и внуков, отправиться в Аносово. Было это накануне Троицы, поэтому на нужную электричку до Черустей нам сесть не удалось – тамбуры были забиты седящими на полу людьми, в результате до Нечаевки мы добрались, а на вечерний поезд из Окатова опоздали. Пришлось заночевать на вокзале в Нечаевке в полной антисанитарной обстановке среди бомжей и хулиганья. Тяжко нам достался и челнок до Окатова, ибо барахла у нас было предостаточно, а тележки во многом усложняли наше передвижение по узкой тропинке, то ведшей по прогнившим шпалам, то вдоль них, так что ветки били по лицу и цеплялись за рюкзаки в тележках, то и дело переворачивая их. Но вот и поезд, с грехом пополам садимся в него, так как платформы в Окатово нет, а ступеньки в вагонах рассчитаны на платформу. По приезде в Туму решили нанять до Аносова грузовик, хотя дорога до деревни и асфальтирована, но все вымотаны бессонной ночью и челноком до Окатова. Не так быстро удаётся нанять машину, долго мы плутаем, пока удаётся её подогнать к месту нашей выгрузки в районе водокачки.
Сейчас, когда оба зятя обзавелись машинами, и мы из Люберец попадаем в Аносово за 2,5 – 3 часа, наш первый семейный вояж вспоминается как страшный сон. Зато мы никогда уже не испытаем того блаженства «земного рая», которое ждало нас тогда в деревне.
Пока бригада ментов продолжала возводить дом, мы решили своими силами построить сарай: нарубили на болоте чахлых сосёнок на жерди для остова сарая. Сарай поставили на осиновых сваях для того, чтобы поддомкратив сарай их можно было бы сменить. Менты явно набивались на дополнительную работу, критиковали наше сооружение, утверждая, что оно развалится под пацаном одного из них, который не замедлил забраться на остов сарая, но вот прошло добрых 10 лет, а сарай обшитый горбылём, приобрёл такую жёсткость, что ему нипочем ни дождь, ни снег, ни ветер. Не сгнили пока и осиновые сваи. Помню, как сейчас, как мы радовались возможности укрыться от дождя и ветра, когда были обшиты только две стены сарая и вместо крыши на остов была натянута полиэтиленовая плёнка. Под этой плёнкой мы разместились сами и установили буржуйку, на которой приготовили ужин. Буржуйку мы впоследствии установили в бане, набрали по окрестным полям булыжники и обложили ими буржуйку, чтобы поддавать пар в бане. Но это было сделано на исследующее лето «нашими космонавтами» Комаровым и Егоровым. Пока же был воздвигнут первенец – сарай, где мы могли ночевать в случае дождливой погоды. Дом подвигался медленно, необходимо было прорезать проёмы для окон и дверей, настелить полы, для чего необходимо было пустить на доски наш заготовленный лес, который по-прежнему лежал хлыстами на краю поляны вдоль зарослей вишни. И чтобы пустить этот лес на доски его пришлось распилить на кряжи, что и выполнили те же менты, что прежде отговаривали нас от этого шага. Кряжи отвезли на пилораму на восточной окраине Тумы, недалеко от мест, где этот лес в своё время был срублен.
Вся тяжесть этого мероприятия пала на мою половину, Валентину. Я приезжал наездами, так как мне до пенсии было ещё далеко. До пилорамы от Аносова километров 9, а так как велосипед Валя так и не освоила, то ежедневно нахаживала добрых 25, так как работников пилорамы приходилось время от времени стимулировать поллитрами. В Аносово она возвращалась поздно вечером, благо что она жила в это время у наших соседей, в семье Семиврагов. К её возвращению Анна Петровна и Владимир Фдорович приготовляли и горячую воду и ужин.