Пастухи моего детства
мало, чем от нынешних отличаются:
как правило, у них широкое сердце,
и к вечеру они качаются.
Мегатонны мата над сверкающим лугом…
Радуга… Прокуренные уста…
Бык, взгромоздившийся на подругу,
и – как выстрел – щелчок кнута.
Разве что… дяди Лёши нету –
как два года, земля ему пухом!
Бороздят вдоль реки голавлей торпеды,
но заброшены сети в угол.
Дядя Коля лежит – неприлично трезвый.
Над могилой – частушек рой.
Но не брызнет в ночь балалайка резвая –
у неё сквозной выходной…
Кепка в сизом дыму теряется –
это он на рыбалке курит.
Выпьем снова, и проявляется
склонность к литературе…
А река течёт - голодная сука,
отражая «венцы творения»,
и уносит нас, обслюнявив ухо
бесконечным стихотворением.