In stadio ultimo.
М.
Нас ещё при Чехове здесь убили.
/Валерий Прокошин/
…твои инициалы через много лет
смутят моих потомков, потому как
они подумают в сомненьях: «вряд ли дед,
но кто ещё?» и спать не лягут, в муках
всю ночь пытаясь выискать ответ
в глубинах старого семейного альбома.
…я им скажу, что это был корнет,
и мы с ним только пару дней знакомы,
но я своею творческой душой
почувствовала сразу, что судьба мне
не даром послала его. большой
дом вырезала ножиком на камне.
(сестра в тазу мешала порошок,
потом плела из тонких кружев иней).
«вы мне – единственное счастье, вы мне – цель,
не уходите! кровь моя остынет».
(срывалась дверь с несмазанных петель
вода ходила мыльными кругами).
…корнет в районе тридевять земель
воюет с иллюзорными врагами.
он после расставанья сел на мель,
(его надули с крупными деньгами
и выслали подальше, чтоб молчал).
а я, своей печали не скрывая,
ходила ночью плакать на причал
под грохот проходящего трамвая.
…корнет состарился и страшно одичал.
а я всё помню. я ещё живая.
ну, дети, кончено!
я думаю, они
тебя среди других не обнаружив,
сильнее удивятся: «как же дни,
что вы едва знакомы, и снаружи
тот едкий запах с поля, и корнет,
и голос хриплый, словно бы простужен?»
да что корнет! корнета нет как нет.
он был давно. теперь уже не нужен.
конец у пледа нервно теребя,
я выдам заключительное слово
и расскажу им, кто ты, чтоб тебя
не принимали за кого другого.