Блажен клинок, не покидавший ножен,
смиренный вольт пусть сложен, но возможен,
паж недурён, талантливо сложён;
метресса ест, сквозняк тревожит полог
порывами, под кровом гинеколог
стяжает кровь для побледневших жён.
Побережём, неповторимость лире
возгонит цену, скажут о транжире –
истратил слишком, шило, шёлк, клише;
теперь стоит с распяленною дланью,
едва ли помня, как с двуногой ланью
умильно пел о “с милым в шалаше”.
Что по душе прокатится повозкой,
найдёт себя не в мраморе, так воске,
пчелиный рой не покладает крыл;
удел сладчайший в тесноватом улье,
околыш смят и штопка шепчет тулье,
что вял капитул, клавиши покрыл
узором резким микротрещин Хронос,
в футляре ум, конечностями тронусь,
качаясь и вздыхая на ходу;
всех досточек осанна и заноза
задразнит глаз над бездной, от заноса
отшепчет в натекающем году.
Когда иду, шагов глухое эхо
толкует о капризности успеха
и призмах изумительных помех;
мы очевиден как галун на фетре,
костёр на льду, стакан средь чашек Петри,
заплат успех в успении прорех.
Гремит орех по перекрытьям башни,
все шашни поглощает день вчерашний
и, посулив грядущему кредит,
за горизонт течёт и угасает,
бредёт судьба, изысканно босая,
сейчас фаланги галькой повредит.
Soundtrack: John Zorn, Zhakor.