Ты разливала сливки общества людей,
как те, что ставив в бронзе отливают.
И те что с грязью замешав "сливают",
запутав всех, кто благий, кто злодей.
Не только зло ты можешь делать как никто,
но и мешать со благом мерзость мира.
Под образ мрази формовать кумира,
и верить не в КОГО то, а во что.
Лукаво и совсем не как нибудь
лепила "веру" в сводах атеизма,
в гордыне с преизбытком эгоизма,
по воле выбрав самый лживый путь.
"Любви" твоей влачимый поводок,
цепляя "грязь дорог" на каждом метре.
Во зле болтаясь, как при сменном ветре,
вдруг подзабыв про смертный холодок.
В лихие годы, в судьбах роковых,
вершились ключевые дни планеты.
С тем кто не в бронзе, кто не канет в леты,
Жизнь тех ВОСКРЕСШИХ в памяти Живых.
А ты как тот что нацепил рога,
всё у тебя выходит не оттуда.
Чудовищ ты возводишь в статус чуда,
Герой же ныне в образе врага.
Лишь после смерти застучишь в набат,
но той твоей любви не стать помехой.
Бездейственно смотря за этой вехой,
в которой будто не был виноват.
Не подменяй же Истинной Любви.
так чтобы не коснуться мыслей лживых.
Храни её почище всех служивых,
а грязь фильтруй, заранее лови!?
Раз представлял за что хотел предать,
свой поцелуй, несущий запах смерти.
Смущайся быв во зле, как в круговерти,
поймав на мысли, то что мог продать.
Как возбуждался чуть завидев кровь,
объятьями заламывая руки.
Колеблешь душу извлекая звуки,
не ты, твоя плебейская любовь.
Что можно отыскать в твоём уме,
в его библиотеке оправданий.
Пока приход изданий состраданий,
не будет равен на счетах, как и в суме.
Тогда неудовлетворений срыв,
обида - результат лжесозиданий.
Груз горечи и тщетных ожиданий.
в призыв "распни" не вложит весь порыв.
Отринул от Начала всех начал,
впрямую исполняя зла советы,
готовые, но как свои ответы,
не то, как не оттуда получал.
Что-ж всё как в том саду - опять не так,
что как сорняк, душил, стесняя грозди.
В места больные бил большие гвозди
и не умея, сделал как мостак.
Всей - неопределившейся "любви",
не помогла не знаковая эра,
ни даже подтверждающая вера,
раз нет защиты Жертвенной крови.
Пусть оступился, но не дал затянуть.