плёс, чья в глубь сумерек на дно
тень каждый жест уносит лунный,
есть янь реки, с ним заодно
инь Эвра,вдруг под звуки румбы,
сменив норд-вест,уйдёт не вброд
по облакам бубново-губым,
а, вырвав копру пены впрок
из омута изнанки смуглой,
внутрь пустоты, в её молок
до зёрен света, будто сумма
тел, что без плоти, как улов
отсутствия, меж тем на убыль
был замысел у них – иссох
вверху йод ига снов,но ухо
поймает слабый вдох Годо,
когда нога в сандальи грубой
чуть шаркнет в темноте, никто
не бросит камень здесь в авгура
ослепшего, но важен торг
у зрячих, ибо рыб латунных
всё чаще отблеск золотой
пугает Кастора оттуда,
где вместо неба влажный слой
трёх алфавитов, Леды юной
без них из эха мглы бемоль,
как фа диез у Баха - оба
ловца беззвучно над водой
вплавь удалятся от чертога
в калейдоскоп передвижной.