— Эй, рыжая! — окликнул меня кто-то.
Я вздрогнула. Повисла тишина.
— Скажи мне, почему ты одинока,
Когда же вдруг осталась ты одна?
— Простите, а с чего Вы это взяли?
Кольнули будто в сердце мне иглой,
— Вы эту фразу так легко сказали,
Как будто познакомились со мной.
— Понять твою печаль, увы, нетрудно,
Ведь могут взгляды много рассказать,
Тебе как будто в теле неуютно,
Ты хочешь плыть - приходится летать.
— Ах, неужели все это так видно?
С плеча свалился бежевый рюкзак,
И стало почему-то дико стыдно,
Но стыд унять я не могу никак.
— Ты, милая, сама ведь виновата,
Скрываешься все время и бежишь,
И к людям ты относишься предвзято,
И тем что есть совсем не дорожишь!
Одна сидишь всегда, о жизни плачешь,
Мешаешь мысли в бедной голове,
Себя сама от общества ты прячешь,
Ну как же не понять это тебе?
Ты лепишь образ, образ одинокой,
Сама судьбу творишь, никто другой,
Поэтому она с тобой жестоко,
Все это - вымысел, и вымысел лишь твой.
Такая, неприступная принцесса,
Как будто в замке ты в себе сидишь,
Не вызовешь вот так ты интереса,
В себе, пойми, становишься как мышь!
— Простите, но какое Ваше дело?
В ответ лишь смех, а я уже дрожу,
Звучало это робко и несмело,
Хочу уйти, но все не ухожу.
Слеза вдруг почему-то накатила,
И в воздухе повисла тишина.
Я резко повернулась и застыла:
Стояла на дороге я одна.