Вдруг какая-то птица по небу промчалась,
вдруг какая-то ветка в саду закачалась.
И опять тишина, тишина и покой,
комариная ряска над сонной рекой.
Вдруг какая-то рыба плеснула в затоне,
вдруг к какому-то звуку прислушались кони.
И опять ни души на версту или две,
не считая кузнечиков в пыльной траве.
Вдруг какое-то облачко – серым комочком,
вдруг какая-то капля – отрывистой точкой.
И опять небеса как простиранный флаг;
но всё как-то иначе, немного не так.
Вот какая-то птица по небу промчалась,
вот какая-то ветка в саду закачалась.
И уже прокатилась волна от межи
и метнулись тропинки, шурша, как ужи.
Вот какая-то рыба плеснула в затоне,
вот к какому-то звуку прислушались кони.
И уже загудели верхушки дубов.
Лес очнулся – качнулся, к отлету готов.
Вот какое-то облачко – серым комочком,
вот какая-то капля – отрывистой точкой.
И уже зарябило, и стог на лугу
заметался, как путник, попавший в пургу.
Мчатся птицы, в саду осыпаются сливы,
и качаются рощи, и треплются гривы.
И дугой прогибается черный затон,
словно там, как вулкан, пробуждается Он.
Будут черные тучи царить над землею.
Будут черные вихри носиться стрелою.
Будет ливень стенать и стоять, как стена.
И припомнится людям любая вина.