А у треснутой чашки давно потемнели швы.
Может, выбросишь всё же? Воды из неё напиться
Не советуют бабки–ворожки. В руках дрожит,
Норовит и совсем разбиться…
Ты стираешь с неё бережливо тоску и пыль.
И лоснится на чашечном днище фарфор-душонка.
Вспоминает она, как ты пил, не давал остыть.
Руки грел об неё в потёмках.
И сверкает опять. И уже наполняет чай
Её душу до края. И ручки виток, как мостик.
А в серванте так тихо… И ждёт она, глядя в даль,
Когда ты к ней нагрянешь в гости.
*
Оседают пылинками дни на её края.
Потускнеет фарфор. Так обычно бывает, милый,
С теми, кто научился в сторонке, как я, стоять.
Кто упасть не имеет силы.