Уезжаю в среду. Повсюду хлябь.
И в кармане ни совести, ни рубля,
Только слой подростковой грязи.
И не спрашивай, солнце, куда я прусь:
Околоток снул, а сердечный груз
В наш багажный вагон не влазит.
А весна звенит на мотив Е. Доги,
Заслоняя родных и дорогих
Очумелым зелёным крупом.
Пусть, как сон декабриста, сей край красив,
Оставаться на здешней земной оси
Все равно, что ходить по трупам.
В этом месте я, как шальной улан,
Пил, высиживал курицу из орла,
Любовался опасной бритвой,
Самоходных дней изучал талмуд,
И тебя, моя радость, приплёл к тому;
Но теперь – обрыдло.
Этот поезд, как водится, весь в огне.
Вспоминай меня максимум сорок дней –
Жизнь моя, как гимнаст на брусьях.
Не сынок мамашин и не барчук,
Если я доеду, куда хочу,
Можно будет сказать: «вернулся».
А земля не круглая, хоть ты шей.
Что найду в далёком: клешню, клише –
Бог решит и возьмёт свой шабер.
На прощанье прощупай мой ломкий пульс,
И не спрашивай, солнце, куда я прусь.
Вечер в среду, повсюду хляби…