Некому будет оплакать меня.
Без слёз моё тело зароют.
И только трудяги, лопатой звеня,
Труд свой печальный «обмоют».
На тризне не будет ушедших друзей,
Которых всегда было мало.
Не будет построен на память музей —
Лишь несколько слов мадригала.
Враги в злой усмешке скривятся, глумясь
Над творчеством, личностью, словом!
И только позёмка, шрапнелью клубясь,
Утешит на кладбище новом!
Возможно, поднимет в поминках стакан —
Да будут ли эти поминки?! —
Какой-то пьянчуга да бомж-старикан,
Смахнувши из глаза соринки!
И только когда-то — конечно же, да! —
Когда моё тело истлеет,
Придут поклониться поэту туда,
И дух мой во мгле просветлеет!
Дух бунтаря, хулигана и — ах! —
Так беззащитно ранимый!
Тот, что создал то ль Иисус, то ль Аллах,
Ищущий и — гонимый!