Новости, новости...
Голова трещит от мыслей…
Чем помочь?!
Но рядом те, кому мы нужно, кто не может пока еще выжить сам…
Мороз приятно пощипывает кожу.
Я быстро шагаю по городу, везу санки. А в санках сидит мое сокровище и с интересом смотрит по сторонам. Она стала смыслом моей жизни. Ей всего чуть больше года, но ребенок на редкость любопытный и делает мою жизнь лучше.
Скоро мы добрались к детской площадке.
Обычный рядовой рабочий день.
Но солнце, мороз, снег - и детей на площадке много. Кто-то постарше играет в снежки, лепит снежную бабу. Малыши пришли со взрослыми(чаще с бабушками) и тоже копошатся в снегу или катаются на санках, качелях.
Ребенок, как только увидел детей, сразу потянул к ним руки. Рита разговаривает она еще плохо, но я понимаю.
–Сейчас, солнышко, найдем скамеечку, оставим там санки и пойдем к деткам.
На ближней к нам скамейке сидят двое: девочка лет семи-восьми и, видимо, ее бабушка. Сидят молча.
Моя малышка освободившись от санок, подошла к девочке. Я стала наблюдать, что будет дальше.
Девочка сидела, уставившись куда-то вдаль. На очень красивом бледном лице выделялись огромные карие глазищи. Она была одета в обычный комбинезон и курточку, на голове была яркая зеленая шапочка с балабоном. В руках девочка держала пачку вафель «Артек».
Рита подошла к девочке и потянулась к вафлям. Девочка, словно очнулась ото сна, и с недоумением посмотрела на ребенка. Та продолжала тянуть вафли. Девочка отпустила. Получив желаемое, ребенок полез на скамейку. Девочка подсадила. В этот момент ребенок схватился за шапку – белые, как снег, волосы упали на плечи.
Я почувствовала как холод сковал на секунду мое тело – девочка была абсолютно седая!
Малышка встала ногами на скамейку и гладила растрепанные волосы девочки.
– Внучка?- спросила я женщину.
–Да.
Вдруг мы услышали как девочка заплакала, громко, навзрыд, прижимая к себе ребенка, а та жалея, неумело размазывала ее слезы по щекам. Потом Лида вдруг встала, прекратив плакать, и нерешительно показала мне рукой на качели.
– Ты хочешь покататься с Ритой на качелях? – спросила я.
Девочка кивнула. Она надела шапку. Балабон смешно дернулся.
Дети отошли к качелям. Мы с бабушкой решили тоже подойти поближе.
– Я ее вывезла из Луганска. Сын погиб. Дочь и маленький Ромка погибли в квартире при обстреле. Лиду, к счастью, только присыпало штукатуркой, только ушибы.
С тех пор не разговаривает. Когда увидела мертвыми мать и брата, поседела.
Вон, вафли с собой носит – отец их так любил.
Забрала сюда, документы оформляю на усыновление. Хочу к сыну переехать. Там не стреляют.
Над головой раздался шум пролетающего самолета. Все дети посмотрели вверх и замахали руками, а Лида упала наземь и накрыла собой ребенка.
Рита перепугалась и заплакала.
– Ничего, ничего. – Я подняла обеих девочек. – Это не страшно.
– Хочешь покатать Риту на санках? – спросила я девочку.
–Да.
– Ну, идите покатайтесь по аллее.
Пачка вафель осталась лежать на скамейке. Бабушка Лиды тихо плакала, а рядом на аллейке хохотало мое сокровище.
Война!
Нам взрослым тяжело, но скажите, за что страдают дети?
Ведь инвалидами стало целое поколение детей.
Что мы делим?
Почему родные когда-то люди стали непримиримыми врагами?
Почему пропаганда сделала нас врагами?
Не понимаю почему те, кто пришли к нам с оружием, лишили детства этих детей, считают себя вправе еще учить как нам жить дальше?!
Еще тысячи «почему»…
Может пора остановиться!
Давайте сделаем навстречу друг другу хотя бы шаг, чтобы смеялись наши дети!