Как Алдар Косе бая Артыкбая обманул
Если будешь в горах Тюлькубасса,
путник, временем не дорожи,
с их вершин опускаются сказки
обо всем, что достойно любви,
разожги костер на привале,
родниковой воды пригуби,
вот тогда кто-то вдруг в покрывале
зазвенит в серебристой ночи.
Это с наста белого снега
легкой поступью снежного барса
подкрадется, окутает негой
Шехеризада с гор Тюлькубасса,
улыбнется, присядет удобней
на струях золотистых луны
и журча ручейками, польется
задушевная сказка в тиши:
«- Жил-был жадный, хитрый бай,
звали бая Артыкбай,
неуклюжим, толстым был,
целый день лишь ел и пил,
днем то плов, то куырдак,
а на ужин бешбармак,
пил кумыс и пил айран,
в сундуке хранил Коран.
Жил он в юрте дорогой:
пол с персидскою кошмой,
на пол-юрты достархан,
частым гостем был здесь хан.
От излучины Арыси
и до самых дальних гор
раньше жили волки, рыси,
а теперь стоит забор.
Это все угодья бая,
каждый знает - Артыкбая,
бая пастбища и сад,
в общем, все его подряд.
И гуляли на джайлау,
ни за что не сосчитать,
кони, овцы Артыкбая.
Время сказку начинать.
За забором Артыкбая
нет уже такого рая
и собак не слышно лая,
просто нечего стеречь:
вход в лачугу, сразу печь,
стол, за ним десяток ртов
артыкбаевых рабов.
Все работали на бая
целый день не разгибая
ни спины, ни ног своих,
десять ели за двоих.
Утром бай вставал с постели,
ел, из юрты выходил,
как работники потели,
не жалея своих сил,
бай глядел и в след ругался –
все не эдак и не так,
сосчитать свой скот пытался
в математике слабак.
А когда, сбиваясь в счете,
пузырился бай, пыхтел,
теребил в руках он четки
за цветущий свой удел.
Как-то люди возмутились:
«- До чего же бай хитер,
знает, как мы потрудились,
чтоб над ним сверкал шатер.
Что взамен? Краюшка хлеба,
ни овечки, ни коня,
за кусок над нами неба
платим мы налог сполна.
Как же жить и как же дети?
Как же баю угодить,
чтобы нам на этом свете
по труду бай стал платить?»
И аулом всем решили
с просьбой к баю подойти,
и в сундук дары сложили
Артыкбаю поднести
за почтительности к жузу,
уважаемость в краях
и за знатность, и за музу –
за жену, да чтоб Аллах
дал здоровья, долгих лет
и от всех избавил бед.
Артыкбай после обеда
за душевною беседой
разговор завел с муллой,
что мир очень не простой.
То чего-то не хватает,
то он скот не сосчитает,
стал слабеть бывалый хват,
мал бухарский стал халат.
Слышит ропот он за юртой,
отложив кусочек курта,
вышел к людям, брови сдвинул,
малахай на лоб надвинул:
«- Вы на солнце раскипелись
или завтрака объелись?
Перепили ли айрана,
иль бодали вас бараны?
Должок старый в сундуке?»
«- Артыкбай, аулом всем
попросить пришли тебя
за детей и за себя,
попросить платить исправно…»
«- Да!? А это так забавно!
Что вам в головы взбрело,
вряд ли мне в одну дошло.
Знайте, если вы не знали,
что давно в родстве я с ханом,
захочу: все в пыль сотру,
пыль развею по ветру!
Эй, охрана! Всех прогнать!»
Сытым вовсе не понять
дни голодные за днями,
ни мольбой и ни слезами
Артыкбай непробиваем.
Дальше сказочку читаем.
Жил в ауле добрый парень,
смелый, ловкий, сердце - пламень
и в решеньях, и в делах
помогал ему Аллах.
Звали парня Ерганатом,
а еще я вам скажу,
перетягивал канатом
пятерых, а в кыз-куу
как всегда он победитель,
как всегда берет он приз,
молодежи в том учитель:
жить без лени и каприз,
жить по совести и чести,
жить без зла и жить без мести.
Что соседку Салтанат
любит с детства Ерганат
знал аул, знал Артыкбай
тут, как хочешь, понимай.
Ерганат от бая слышал,
что на южной есть земле
человек, хоть в рост не вышел,
а зовут Алдар-Косе.
Все обманом вымогает,
никогда не унывает,
сотню баев наказал,
славу тем себе снискал.
«- Разыскать его бы, люди,
чтоб он бая проучил!
Сколько спины гнуть мы будем,
чтобы бай богаче жил?
Разыщу Алдар-Косе я
хоть в пустыне, хоть в степях,
нам придется ложь посеять,
урожай чтоб правдой снять!»
Ерганат семь дней в дороге,
за горами снова степь,
так устал - не держат ноги,
нужен отдых, нужно лечь.
Отоспаться бы немножко,
плачь шакалов не дает,
да поесть бы - нет ни крошки,
а навстречу кто-то едет и поет.
Всадник роста небольшого,
сильный белый конь под ним,
из сукна, из дорогого
и чепан, и паланкин.
Всадник Ерганата видя,
соскочил скорей с седла,
предложил он отдых сидя,
появилась вдруг еда:
курт, баранина и казы,
и лепешки, и айран,
Ерганат подумал: «Сказка!
Мне Аллахом послан хан!»
И поведал: из далекой
стороны идет семь дней,
петлять семь лет по востоку
он согласен для людей.
Слышал, по степи гуляет
безбородый весельчак,
вот найти б его, он знает
проучить кого и как.
Где родной аул остался
живет хитрый, жадный бай,
как аул бы не старался
заработать, Артыкбай
день и ночь добро считает,
платит только сам себе,
как обидно, но читает
лишь один в той стороне
он Коран, от хана вести,
но ни совести, ни чести,
нет у бая Артыкбая -
вот история такая.
Долго-долго просидели
у веселого костра,
желтый месяц поседел,
спрятал острые рога.
Чудно утро на востоке,
от росы трава намокла,
а мои друзья не спят,
все о чем-то говорят.
Незнакомец рассмеялся,
щуря с искоркой глаза,
Ерганату обещался,
что пришлет в его края
друга своего Алдара
с простым прозвищем Косе,
наказать, чтоб Артыкбая
за обиды, все-все-все.
Ерганат уснул с рассветом,
незнакомец рядом с ним,
дело было жарким летом,
снят с коня был паланкин.
День. Кузнечики трещали
в сочной бархатной траве,
резво бабочки порхали
над цветами, в синеве
плыла тучка одиноко
и орел парил высоко.
Вечер. Солнце опустилось,
степь - оранжевый зефир,
Ерганату вдруг приснилось
Артыкбай устроил пир:
горы ест, аул и реку
хочет выпить он до дна…
Разомкнулись сами веки:
«- Что еще за ерунда
влезла в сон и сон под вечер?»
Незнакомца рядом нет,
с Артыкбаем скоро встреча -
так толкует сон ответ.
И в обратную дорогу
мой пустился Ерганат,
сердце бьет его тревогу:
как там мать и младший брат?
Ни поникла головою,
весел взгляд ли Салтанат
и к Арыси за водою,
может, ходит с ней Талгат?
А у юрты Артыкбая
шум, скандал не умолкает:
Ерганата всюду ищут,
по горам охрана рыщет.
Артыкбай сидит в лачуге
и испуганной пичуге,
верно, сказки не читает,
а работать заставляет:
«- Не переча моей воле
выйдешь завтра ты на поле,
будешь взрослым помогать,
долги брата возвращать!»
В слезы мать:
«- Айдар-малютка!»
«- А долги копить - не шутки!»
Вновь семь дней и семь ночей
некогда сомкнуть очей,
близится конец пути,
вброд Арысь лишь перейти
и прощай родной простор
начинается забор.
Все спешим под кров родной.
Ерганат пришел домой,
здесь давно потух очаг,
мать, братишка, грусть в очах.
Обнял мать, в ответ чуть слышно:
«- Артыкбай повсюду ищет
тебя, сын мой Ерганат,
весь аул и Салтанат
допросил он лично сам,
наказаньем грозил нам.
Пригрозил бай Салтанат,
что возьмет ее Талгат
в жены, ели не вернешься
и в три дня не разочтешься.
Встретил ли Алдар-Косе, ты?»
«- Мама, нужно всем ответить,
будет в наших он краях,
пусть терпенья даст Аллах!»
Только утро заступило,
светом розовым омыло
кров лачуг и юрту бая
Ерганат у Артыкбая.
Руку к сердцу:
«- Артыкбай,
ты в степи известный бай,
умный, добрый, щедрый самый,
пусть немножечко упрямый,
но душа твоя цветок,
хвалит весь тебя восток!»
«- О себе я знаю сам!
Где носил тебя шайтан?
Столько долга у семьи,
а он ветром по степи!
За долги, непослушанье
ждет награда… наказанье!»
В наказание связали
и канатом привязали
посреди двора к столбу
без воды стеречь жару.
«- Образумится немножко,
так подрежу крылья мошке,
чтобы больше не летала,
никого не заражала
никогда дурным примером:
вольным быть и … лицемером».
Солнце жжет - стоит в зените -
царство зноя среди дня,
с высоты дозорный видит:
гонит белого коня
всадник роста небольшого,
малахай слетел, в пыли
из сукна из дорогого
и чепан, и паланкин.
Только гость ступил во двор
и свалился где забор,
вмиг охрана окружила,
тут же баю доложила,
что приехал всадник странный,
паланкин так иностранный,
малахай, да и чепан
точь в точь, что их носит хан.
Артыкбай сам к гостю вышел:
«- Что с ним? Он почти не дышит,
гостя в юрту от жары,
дать коню овса, воды!»
Гость без чувств, но гость бормочет,
Артыкбай лоб гостя мочит,
ухом льнет к его устам,
внемлет странным он словам.
Только лишь к исходу дня
гость вполне пришел в себя.
«- Кто таков, какого рода?»
«- Я из бедного народа».
«- Нет у бедного народа
ни коня такой породы,
нет чепана, паланкина,
жизнь одна и горче хины!
Кто ты?»
«- Я простолюдин.
А коня, и паланкин
я нашел в глухой степи:
видно путники с пути
по причине явной сбились
и, конечно, заблудились
в солнцем выжженных местах,
взял их всех к себе Аллах!
Из восточных дальних стран
шел богатый караван:
шерсть - узорные ковры,
бисер, торбы бахромы,
шелк - платок в кольцо продень,
рассмотреть все, мал был день.
Не зря славится восток,
лишь подумал, о мешок
как о камень споткнулся
зазвенел он, я нагнулся,
не поверишь, из него,
к ногам золото текло…»
«- Сколько там таких мешков?»
«- Может десять, может сто,
счет вести я не умею,
но одно сказать посмею:
думать, время нет, гадать -
караван будут искать».
«- Сколько дней туда пути?»
«- Вскачь недели две иль три».
«- Сколько нужно нам людей?»
«- Сто и столько же коней».
«- Весь аул? И стар, и млад?!»
«- Ну, дели с другими клад».
«- Ты пока здесь отдохни,
пей кумыс, ешь плов, усни,
я по звездам посмотрю,
кое с кем поговорю,
впрок ли будет вся затея…»
И душой, и телом млея,
Артыкбай из юрты вышел,
по двору он крался мышей:
столб, привязан Ерганат,
перерезал сам канат.
Ерганата вел за двор,
в стороне глухой забор,
быть у слова может вор,
а от вора только мор,
так подальше от забора
до утра шли уговоры.
«- Так, - закончил Артыкбай,-
я и вправду лучший бай,
что душа моя цветок
скоро будет петь восток.
Все исполнишь порученья,
долг прощу, чуть-чуть терпенья
и богатым будешь сам,
верь, как я своим ушам.
Всю охрану не пошлю,
без нее не ем, не сплю,
дам Мухтара, Ержигита -
настоящие джигиты,
в них геройства не унять…
вдруг начнут вас догонять…»
Сто людей и сто коней,
сто овец на тридцать дней,
гость, с ним рядом Ерганат,
вслед охрана, Салтанат,
мать, братишка, весь аул
в путь, где клад, да саксаул.
Опустел огромный двор,
сквозь безмолвие забор.
Ровно семь дней, семь ночей
не смыкает бай очей,
вдоль забора днями ходит,
ночью с неба глаз не сводит,
вслух читает он Коран,
в думах бредит: « Буду хан,
зятя в десять раз богаче,
как здесь щедрым быть, иначе
поступить никак нельзя,
щедрым быть, то нет добра…»
Лишь подумал, как во двор
перелез через забор
Ержигит за ним Мухтар
с ними только пот и пар.
Руку к сердцу:
«- Артыкбай!
Накажи, но не ругай!
Гость ваш этот… с паланкином,
как повел себя в низине?!
Сдернул бороду, усы,
что слепил с хвоста лисы!
Обнимали его все,
звали все Алдар-Косе!»
«- Прочь аулом нас погнали!
Мы коней своих загнали!
И хорош ваш Ерганат!
Все шептался с Салтанат,
был весь в сговоре аул,
им попутный ветер дул!»
«- О, Аллах! Ты Артыкбая
наказал, не замечая,
что молюсь и ем кеспе...
Ух, шайтан Алдар-Косе!
Не снести б ему беды
без усов и бороды!
Весь аул увел! Коней!
Сто овец! Меня бедней
никого на свете нет,
виноват кто? И ответ
мне нести перед собою?!
Прав мудрец: в степи не скроешь
ни похвал и ни позора…»
Тут доклад несут с дозора:
у забора гостем хан.
Положив в сундук Коран,
Артыкбай на встречу вышел,
обнял зятя и не дышит,
а не дышит, то, что слышит
смех веселый:
«- Артыкбай!
Рассмешил живых и рай!
Веселей держись за бок!
О тебе сейчас восток
весь шумит, слагает песни.
Как же это интересно,
жадность алчная твоя,
тонкий ум и простота,
все сплелось в одну косу,
раз ты хитрую лису
раскусить ничем не смог?
Ай, да славный наш восток!»