Те молитвы, что к душам и выше...
Все черчу на стенах каземата.
И, вихря миражей с полуряда,
Слог на слог сочетаю все-ядро...
В теле мысли - лишь кокона вечность,
Тога тех перемычек, попона величий...
И в коврах паланкины слонов медно-рогих:
Замер мир в пятый круг, словно - в истине топкой...
Все устало вокруг: только молнии тонут...
Выстрел в небо, как миг, и кометная проседь...
И на самой его середине, мимо встречности и измельчений,
Вся палитра и цвет мирового, и касание тонкое лиры...
Те молитвы, что к душам и выше,
Все шепчу, стены сквозь подземелия...
По каким-то: едва ощущениям,
все брожу сквозь зарю утешения.
И по водам собрать только каплю,
Затаившись от мысли до низа.
Камышей задевая пучину,
И причину ища до экземы...
Замыкать тре-пространств измерения,
И чертить на песке уравнения:
В трепыханиях неба и свода,-
Все сводить в переменчивость чисел...
И жалеть не о чуде свершений,
И мечтать без чужих сожалений...
А на треках сиятельно звездных
Все мечтать неизвестное кожи...
А потом, в сотнях тысяч парсеках,
Изменяя ментальность в условность
Прилониться устало к сверхновой
И смотреть в бесконечность дороги...
Смять просторы предтеч переменных,
Изменить расстояния ядер:
И устроить вселенские сани,
Чтоб катиться из мира, как странник...