Расцветает жёлтою купавою
В чёрном озере небес луна.
На беду себе иль на забаву я
Этой ночью сильно влюблена?
Он скрывал свой образ за туманами,
Голос сладкий звал меня, красу,
И смущал о новой встрече планами
В ночь святой Вальпургии в лесу,
У горы, что там, вдали за соснами.
И добавил, чтоб наверняка,
Мол, уйми своё мышленье косное,
И увидишь милого дружка.
Шла к нему я, как заворожённая.
А вокруг, глядят ,остолбенев,
Лешие, как ведьмы обнажённые
Пролетают в тёмной вышине.
До стриптизу нечисть дюже падкая.
Ну, да речь-то не о том, поди.
Я к горе, что, как коленка, гладкая,
Подошла: народу - пруд пруди.
Тьфу ты, пропасть! Вот они , «шабашники»!
До срамного долго ли самой.
Обереги с ворота рубашки мне
Так и засигналили: «Домой!»
Но раздался сзади голос ангельский,
И вводил меня, младу, в искус.
Говорил мне что-то( То ль по аглицки?
Я переводить-то не берусь).
Повернулась я к нему почтительно,
С суженым негоже со спины,
К ласкам уж готова предварительным.
Стали тут черты его видны.
Ох, ты ж горе! Вижу чёрта лысого!
Ах, поганец! Стала я строга:
«Сколько, старче, лет тебе по выслуге?
Кто понаставлял уже рога?»
Разошлися. Я с улыбкой кроткою,
Он с фингалом (это я в сердцах).
Жаль была любовь у нас короткою.
Видно, в этом замысел Творца.
И хотя я нежное создание
С сердцем страстным, трепетным в груди,
Ежли ты с рогами, на свидание
Лучше уж совсем не приходи!