Покачивает ночь купейное окно,
звон подстаканника серебряные нити
тихонько рвёт. Укутанные сном,
назад по капле, в бирюзовый Питер
воспоминанья утекают - там, на дне,
закат на стрелке призрачные маки
качает. Сфинксы в розовом огне
на то, как тает в небе Исаакий,
глядят с тоской. Их отраженья берегут
тысячелетья мраморной неволи,
и вечность снова, словно на бегу,
смывает их куда-то. Над Невою
рисует чаек ветер, в проходных дворах
смеётся, ищет, где остановиться,
в Гагаринском на липовых стволах
дрожит, случайно превратившись в листья.
Там, на аллее, ты - в оранжевом пальто
играешь Герду, я опять - Аттила.
Улыбка мельком - будто на потом,
фонарь и тень, что долго уходила
...
Качается купе, зелёная Москва
уже вот-вот, тихонько ветер воет.
Окно светлеет: провода, листва.
И тает в нём лицо. Какое-то чужое