И наша боль есть наша сила.
Мы живы в горе, и печаль
нам помогает разобраться,
понять далекую, как звезды,
истину.
Преодолев барьер борьбы,
мы понимаем – нас здесь слишком много,
а пустота внутри обременяет,
как свинец.
Мы ищем пулю и мечтаем,
как выстрелом себе в висок
получим счастье.
Да не тут-то было.
Нам пистолет не продадут,
Господь придет во сне
и скажет,
что в жизни смысл есть
и цель.
И что негоже молодым решать,
пусть даже за себя,
кто сможет нянчить внуков,
а кто – нет.
С утра и по будильнику проснувшись,
продолжим быть
и сомневаться с упрямством юного барана.
Мы одиноки, как ничто вокруг,
и тяжесть бытия
себя исчерпывает лет эдак к тридцати,
а после мы сидим на стуле в скучном офисе,
спокойно, как удавы в норах,
и молчим.
Барокко в душах намекает,
что existence без мучений
едва ли стоит свеч и сил.
И сон для нас – лишь в сутки два часа,
пропавшие впустую.
Мы убегаем от себя, и, прячась в угол,
ждем других. Чужих. Далеких.
Тех, кто не похож на нас совсем.
Но так же
одинок.