Ах, Лев Николаевич, знали бы вы,
Как мне надоели пиры и балы!
И так слишком много искрилось вина
Всегда в моей жизни, я вечно пьяна.
Ах, Лев Николаич, вы мне так верны!
Проклятой, капризной, позорной девице.
Лишились удачи, лишились семьи,
Позволили мне вас заставить жениться.
А вам-то женитьба, что кофе в обед,
А вам-то Настасья, что глупый ребенок!
Любили? Боялись? Жалели? О, нет,
Все ваша наивность виною, бесспорно.
Однако, как слаб ваш характер порой!
Вы бредням безумной внимали безмолвно,
За нею бежали, коль манит рукой,
И все ж оставались на горестей сонме.
Могли бы вы быть уважаемым, князь,
Прекрасным вельможей и завидным мужем,
Но вас так влекла моих глаз черных грязь,
Вы в страхе любили, и так неуклюже.
Карета, Рогожин, побег в Петербург,
Вам ком, идиот мой, на части рвет глотку,
Накрыт белой простынью мраморный труп.
Прощай, мой любимый! Твоя идиотка.