Ты видел, Иван-Иоанн, пустыри
и календулы роскошь на них,
черепа,
черепки,
черпаки без колодцев?
Человек человека убий?
И в виски упираются дула.
Предел беспредела.
Скорбит Иоганн Песталоцци.
Невидимый
видимым,
видно,
людей не проймёт.
И дворцы, и войска вокруг них
Велики, далеко не потешны.
Под солнцем скамейка
и рядышком змейка – медянка-хитрянка;
и женщина села,
под сердцем надёжным
надежда.
Одежды ей солнце прилежное ткало:
луна не согреет
беглянку ночами
в спасительном лоне пустыни,
где время в песчинках измеряют ветры,
надуют в барханы к небесному боку,
а память водимых остынет.
14.02.2015