Свет Божий снова резанул глаза,
Уже знакомое, по-русски, «Слазьте!».
Герр обер-лейтенант, вздохнув, сказал:
«Ну вот и всё. Здесь место нашей казни».
Да нет же, успокойтесь, господа!
Вода и хлеб, и сало с русской кашей –
Знать, не на смерть вас всех везли сюда.
Другая, видно, будет участь ваша.
Свеж и подтянут нынче ваш конвой,
А вы отнюдь не в самых бравых позах.
Лишь сизари кружат над головой…
Вы лжец, партайгеноссе Пауль Йозеф!
Полночные костры из умных книг,
Запрет на танцы («До победы, фрау!»).
Глушили марши стон столетних лип,
И вот – Москва, и ваш финальный раут.
Ну что же вы? Танцуйте, господа!
Удивлены, что зрителей не много?
А помните – в чужие города
Входили вы парадным строем, в ногу?
Герр обер-лейтенант! Не прячьте взор!
Немы и тротуары, и балконы.
Им долго будет сниться ваш позор,
Ваш «вальс» без духовых и без смычковых.
Уж вы не обессудьте, господа,
Что нет привычных вам напитков пенных –
Лишь льётся на фасады в два ряда
Московское безоблачное небо.
Такая вами выбрана судьба:
Людское – беспробудно в душах дремлет.
Ах, право, господа! Ну что за «па»?
В них не узнать ваш старый добрый лендлер.