Настойчиво стучатся в тонкий панцирь
продрогших и напуганных небес
то Боинги, сошедшие с дистанций,
то призрачные пальцы стюардесс.
Как будто где-то там открыта дверца
в насиженную солнцем синеву,
где можно отоспаться, отогреться
и жизнь, как чашку, склеить наяву.
А хорошо, когда бы так и было:
придёт весна, потрескается лёд,
и всех ушедших, дорогих и милых,
весёлый тёплый дождичек вернёт.
Но нет из синевы пути назад,
ни тем, кто прав, ни тем, кто виноват.