* * *
Слово лежит во рту,
будто бы лазурит.
Пламенем на спирту
не говорит – горит.
Вплавлена в плексиглас
сонная немота.
Тонущий в плеске глаз
не различит цвета
каменных мотыльков,
дымчатых облаков,
радужных угольков
и золотых песков.
Но стрекотанье звёзд
радует дурачка
до закипанья слёз
на глубине зрачка.
Он подносил ко рту
карту кривых зеркал
и целовал их ртуть –
плакал, не умолкал.
Но наконец, умолк…
И показалось мне
в страшной, как серый волк,
сказочной тишине
звоном пустых кольчуг,
каплею на ноже –
что я ещё молчу,
но говорю – уже.